За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?. Арсен Мартиросян

по делу Раковского, то есть на рассвете 12 марта 1938 г., неизвестная мощная радиостанция на Западе несколько раз передала шифром советского посольства в Англии как заклинание одну и ту же фразу: «Помилование, или возрастет угроза наци». Чуть позже весь мир узнал, что в 5 ч. 30 мин. 12 марта 1938 г., по среднеевропейскому времени, гитлеровские войска вошли в Австрию. А помилования не последовало. Раковский был осужден на длительный срок тюремного заключения.[132] ]

      Так что хоть бей, хоть не бей. С таким возможно было только договариваться на условии – откровенность в обмен на жизнь. Потому и было решено его допросы вести не только на французском языке, но и с помощью сотрудника личной разведки Сталина. Их вел сотрудник, которого все знали только как Рене Дюваль, хотя это и было ненастоящее его имя. Он владел французским языком лучше любого французского академика-филолога. Протоколы допросов подписывал как Гавриил Гавриилович Кузьмичев. Он же осуществлял и перевод протоколов допросов (они записывались на магнитную ленту) на русский язык. К ним никого не подпускали, даже Ежова. Кузьмичев-Дюваль лично докладывал их Сталину либо собственноручно запечатывал в особый конверт, вскрыть который имел право только Сталин. Показания Раковского чрезвычайно содержательны и информативны. Что же до того, правду ли он говорил на этих допросах, то, смею вас уверить, подтверждение его показаниям имеется практически по всем пунктам. По ряду из них подтверждения были получены в одних случаях – почти за четверть века, в других и того ранее – за 32 года, а в некоторых и вовсе за полвека либо еще более лет до того, как он это сказал. Не говоря уже о подтверждениях, полученных из текущей информации спецслужб того времени. Практически по всем пунктам подтверждения были получены и в наши дни. Так что источник предлагается не только очень серьезный и солидный, но и достоверный, не говоря уже о том, что и очень интересный. Правда, в некоторых случаях еще и изящно лукавый. Но на то он и был масоном высокой степени посвящения. Однако на достоверности его показаний это не отразилось. И вот еще о чем. Раковский очень часто использует местоимение «Они» и соответствующие его вариации в зависимости от падежа – «Им», «Ими», «Их». На масонском языке так обозначаются высшие иерархи мировой закулисы, чьи имена не принято упоминать всуе, особенно самими «вольными каменщиками» (масонами).[133] То ли от незнания, во что не верится, то ли, что скорее всего и было, сознавая, что у «Них» руки очень длинные, и потому опасаясь ответственности – в одном месте своих показаний Раковский прямо говорит, что он хочет избежать всякой ответственности, – Христиан Георгиевич ни разу не обмолвился даже тенью намека на то, что под термином «Они» он подразумевает Комитет 300 и его членов! Не знать о нем он не мог. Если даже и не знал до 1917 г., что должно быть исключено по определению, то абсолютно точно знал о нем с середины 1922 г. Во-первых, потому, что среди этих «Они» первым он назвал Вальтера Ратенау, причем

132

Ландовский И. Красная симфония. Новосибирск, 2000. С. 78. Из истории радиоэлектронного шпионажа известно, что с 1937 г. британская разведка свободно читала секретную шифропереписку высшего руководства СССР с советскими диппредставительствами за рубежом. То есть МИ-6 владела некоторыми советскими дипломатическими шифрами. Обвинение в передаче шифров именно британской разведке было предъявлено начальнику Спецотдела НКВД Г. Бокия, который в годы «революционной юности» был связан с масонами и розенкрейцерами в России. И, судя по всему, связей этих не порвал. Бокий находился в жесткой оппозиции Сталину.

133

Использованные в настоящей книге сведения Раковского приводятся по указанному в предыдущей сноске источнику. Впервые книга Ландовского была издана в Испании в 60-х гг. прошлого столетия. И. Ландовский – якобы врач НКВД на московских процессах. Якобы был мобилизован Лубянкой как крупный специалист по наркотикам для «развязывания языков» важным подследственным. Тем самым откровенно бросается тень на тайну признаний обвиняемых на указанных процессах – что-де все их признания есть результат если не резиновых дубинок и пудовых кулаков, то воздействия сильных наркотических средств. Однако это полная чушь. Никакого доктора И. Ландовского от НКВД на московских процессах не было. Да и зачем он мог быть нужен именно на процессах, если все показания были получены во время следствия. Судя по всему, материалы для этой книги были выкрадены именно из следственного досье и переправлены за границу. Очевидно, это было связано с непрекращавшимися попытками Хрущева уничтожить материалы важнейших процессов 1937–1938 гг. В начале 60-х гг. ХХ в. правивший в Испании Франко разрешил частичную репатриацию бывших испанских эмигрантов и кто-то из них, а среди них было немало агентов КГБ, вывез эти материалы. Чекисты пытались спасти эти материалы. Что же до тайны признаний, то подследственным в принципе деваться было некуда. Против них говорили безупречные материалы личной разведки и контрразведки Сталина. Они были итогом пятнадцатилетней работы по сбору и анализу различных сведений из разных же источников.