.

потому что не дождался ответа и задал вопрос второй раз. Громче… Теперь обращаясь к стражникам… Выслушал их и отдал приказ.

      Один татарин встал в ногах, второй – у изголовья, и оба принялись стегать пленника плетками. Тот лежал, как бревно, и по-прежнему не издавал ни звука. Может, сила воли у человека железная, а может – просто потерял сознание и ничего не чувствовал.

      Я успел насчитать восемнадцать ударов, прежде чем бек повелительно поднял руку. Нукеры тут же отошли в сторону. Главный татарин встал, подошел к невольнику, сунул ему в лицо носок сапога и что-то требовательно произнес.

      Видимо, на этот раз тот ответил.

      Бек взвыл от злости и отдернул ногу так быстро, словно наступил на змею. Потом опомнился, взял себя в руки и… громко рассмеялся. Не знаю, как пленнику, а мне его визгливый хохот совсем не понравился. Потому что так смеются, прежде чем плюнуть на могилу заклятого врага…

      Нукеры подхватили невольника под руки и поволокли к ближайшей вербе. Там поставили бедолагу на ноги и стали привязывать к дереву…

      «Ё-моё!»

      Приготовления ордынцев так напоминали финальную сцену из гоголевского «Тараса Бульбы», что меня чуть не стошнило.

      Похоже, на моих глазах собирались живьем сжечь человека, а я ничего с этим не мог поделать. То есть совершенно ничего! Был бы у меня автомат или хотя бы пистолет… Тоже безумие, учитывая, что врагов больше десятка, но хоть какой-то шанс. А с голой задницей много ли навоюешь? Я не компьютерный «задрот» – и в секции ходил, и отец кое-что показывал. Именно потому возможности свои знаю… Не Чак Норрис и не Емельяненко… То есть совсем «не». Но ведь и смотреть на готовящееся изуверство просто так невозможно!

      В каком-то старом фильме фашисты, чтобы заставить говорить советского разведчика, пытали на его глазах другого человека. Так у разведчика инфаркт случился… от сопереживания чужим страданиям.

      Насчет инфаркта – я слишком молод, зато голова, кажется, вот-вот взорвется. Даже кровь из носа пошла… Нет, точно не выдержу! Черт! Как глупо. Убегу – всю жизнь буду терзаться, что струсил. Брошусь спасать – сам пропаду. И хорошо, если быстро убьют, а не привяжут рядом.

      К счастью, пока я мучился проблемой выбора, все неожиданно закончилось само собой.

      Басурмане всего лишь крепко привязали строптивого пленника, непонятно посмеиваясь при этом, но больше не били и… вообще оставили в покое. То ли просто утихомирили и отделили наиболее строптивого от остальных, то ли – отложили экзекуцию до утра.

      А еще спустя некоторое время лагерь угомонился и уснул. Кроме троих часовых. Один из которых сидел спиной к костру всего в нескольких шагах от невольника. Так что, как бы мне ни хотелось – от мысли попытаться его освободить пришлось отказаться.

      Для очистки совести я выждал еще немного и, только когда окончательно убедился, что ничем не смогу помочь бедолаге, зато наверняка потеряю огонь, – пополз прочь. Скрипя зубами от досады и проклиная татар. А когда удалился достаточно, чтобы