Дело о сумочке авантюристки. Эрл Стенли Гарднер

есть дело, а я не люблю посвящать ее в свои дела.

      – И только поэтому вы солгали человеку из зоомагазина?

      – Мне не нравится это слово, мистер Мейсон.

      – Можете пользоваться словами, которые вам нравятся, – ответил Мейсон. – Но не забывайте, что вы дали человеку из зоомагазина неверную информацию. И вы сделали это только потому, что не хотели впустить его в дом и показать этих рыбок.

      – Опять вы несправедливы ко мне, мистер Мейсон.

      Тот улыбнулся:

      – Поразмыслите об этом сами, Стаунтон. Подумайте о том, что вы будете чувствовать на суде на свидетельском месте, когда я буду задавать вам вопросы. Как вам кажется, сможете выйти сухим из воды?

      Он подошел к окну, откинул тяжелые шторы, прикрывавшие аквариум, и некоторое время стоял не шевелясь, держа руки в карманах.

      Стаунтон прочистил горло, словно собирался что-то сказать, но лишь опустился в кресло. Оно заскрипело под его тяжестью.

      Мейсон еще тридцать секунд стоял молча, глядя в окно и на рыбок, ожидая, пока его молчание не утомит Стаунтона.

      Наконец адвокат обернулся.

      – Думаю, – сказал он удивленной девушке, – теперь можно и уходить.

      Стаунтон в растерянности проводил их до двери. Раза два он порывался что-то сказать, но замолкал.

      Мейсон делал вид, будто вообще ничего не слышал. У двери Стаунтон остановился.

      – Всего хорошего, – сказал он каким-то странным, квакающим голосом.

      – До скорой встречи! – торжественно произнес Мейсон и направился к машине.

      Стаунтон резко захлопнул дверь.

      Мейсон сразу же схватил Салли Медисон за руку и потянул ее в сторону, к тому месту, откуда были хорошо видны окна кабинета Стаунтона.

      – Давайте немного понаблюдаем, – сказал он. – Я специально оттянул в сторону одну из штор и поставил телефон поближе к окну. По движениям его руки мы сможем хотя бы приблизительно определить, какой он будет набирать номер, во всяком случае, поймем, звонит ли он Фолкнеру или кому-нибудь другому.

      Они стояли в сторонке неподалеку от открытого окна, из которого лился свет. С этого места им хорошо был виден и телефон, и стоящий в оконной нише аквариум. Видели они и профиль Стаунтона, выделявшийся на фоне аквариума. Он смотрел на черных рыбок с вуалевидными хвостами, на «рыб смерти».

      Так прошло минут пять. Стаунтон разглядывал рыбок, словно они загипнотизировали его, а потом медленно повернулся. Тень его стала постепенно увеличиваться. Он прошел по кабинету и выключил свет. Все погрузилось в темноту.

      – Может быть, он догадался, что мы за ним наблюдаем? – прошептала Салли.

      Мейсон ничего не ответил; он подождал еще минут пять, а потом снова взял девушку за руку и повел ее к машине.

      – Догадался? – снова спросила она.

      – О чем? – рассеянно переспросил адвокат.

      – Догадался, что вы наблюдали за ним?

      – Не думаю.

      – Почему же он не позвонил?

      – Откуда я знаю! – раздраженно ответил Мейсон.

      – А что мы теперь будем делать? – снова спросила девушка.

      – Теперь? – повторил Мейсон в задумчивости. – Поедем к Харрин�