Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ. Владимир Першанин

и ранить одного из полицаев. Остальные открыли огонь, прижимая всех троих к земле.

      – Саня, беги, пока есть возможность, – сказал Костя парнишке-проводнику. – Расскажешь нашим, как и что. Передай, что живьем они нас не возьмут.

      – Не могу я, – сопел семнадцатилетний проводник. – Скажут, струсил.

      – Беги, мать твою! Найдете нас потом. Быстрее!

      Мальчишка надвинул поглубже кепку и, пригнувшись, побежал. Теперь стреляли в него. Одна из пуль расщепила приклад винтовки и выбила ее из рук. Он нагнулся, подобрал трехлинейку и, погрозив кулаком в сторону полицаев, не по-детски выругался.

      Орехов уложил выстрелом в голову ефрейтора, разворачивающего пулемет «дрейзе» в сторону убегавшего парня. Второй номер тут же перехватил рукоятку и дал несколько очередей, целясь поверх головы советского сержанта в шапке со звездочкой.

      Затем стрельба стихла и чей-то голос окликнул Орехова:

      – Эй, сержант, с тобой немецкий офицер поговорить хочет. Он тебе обещает жизнь в обмен на радистку. Такое редко предлагают.

      Дина рвала на клочки шифроблокнот и плакала.

      – Не надо, Дина. Вот зажигалка, жги все обрывки. И плакать тоже не надо.

      – Страшно, Костя. Они убивать сейчас нас будут.

      – Прорвемся, – бормотал сержант, бросая клочки бумаги в огонь.

      Он достал из кобуры «ТТ», взвел курок и положил рядом. Самозарядная винтовка «СВТ» была тоже на взводе. Лейтенант в серо-голубом френче поднялся из-за дерева. По-русски он говорил довольно чисто и дал слово немецкого офицера, что оставит обоих в живых, если они сдадутся.

      – Девушку твою никто не тронет. Тебя отправят в лагерь, а если захочешь…

      Орехов рассеянно слушал офицера, высокого, спортивно сложенного, в массивной каске с орлом и почему-то в перчатках, несмотря на теплую погоду.

      – Все бумаги сожгла? – спросил он Дину.

      Девушка молча кивнула и вытерла слезы со щеки. Костя обнял ее, поцеловал в губы.

      – Прощай, – шепнул он.

      – Постой, – невольно оттолкнула его Дина.

      Выстрел хлопнул приглушенно, девушка слабо вскрикнула, тело ее обмякло. Офицер замолчал, не зная, что происходит. Догадавшись, хотел пригнуться. Костя с колена стрелял в него из «ТТ».

      – Вы наших девушек гробите, а сами жизнь обещаете… жри, сволочь!

      Расстояние в семьдесят метров далековато для прицельной стрельбы из пистолета, но Орехов угодил офицеру в лицо.

      – Вот так, гады! – Сержант с пистолетом в руке встал в полный рост.

      Ударило несколько выстрелов. И немцы, и полицаи целились русскому диверсанту в ноги. Офицер, зажимая простреленную щеку, кричал:

      – Брать живьем!

      Пули свалили Орехова на траву. Костя еще раз поглядел на Дину, ее белое неживое лицо, и, приставив пистолет к груди, нажал на спуск.

      Первым в отряд вернулся Аркадий Снитко. Пробираясь через колючий кустарник, он разодрал бушлат и брюки, исцарапал лицо.

      – Прикрывали… до последнего ребят и радистку прикрывали, –