Визит нестарой дамы. Мария Арбатова

и жара, – сказал Васька, как-то боком разглядывая Дин.

      – Выглядишь по-плейбойски, – констатировала Ёка. – А какая у тебя тачка?

      – Я ж сказал, тачка не моя, а свекра.

      – А свекор у тебя кто? – не церемонилась Ёка.

      – Дед Пихто, – буркнул Васька.

      – Меня зовут Дин, – представилась Дин очень глухим голосом.

      – Как?

      – Дин.

      – Что это значит? – недружелюбно спросил Васька и уставился на ее руки.

      – Так принято сокращать имена в Америке, – почему-то заикаясь, сказала она, – по-русски – Дина. Есть арабское слово «дин», что означает «вера». Есть греческое слово «динамис», что означает «сила, энергия», – отвечала она как будто урок, глядя мимо Васьки. «Напрягается на мужика, как всякая лесбиянка», – подумала я и решила ее защитить:

      – Ты, Васька, вопросы не по теме гонишь.

      – Могу и по теме, – грубо сказал Васька и закурил.

      Атмосфера женского щебетанья рухнула. Ёка заерзала на диване, Дин окаменела.

      Всем стало неприятно, что сейчас опять будет про деньги.

      – Маргарита сообщила вам о цели моего приезда? – спросила Дин.

      – Да вроде, – выдавил из себя Васька.

      – И что вы думаете об этом?

      – О чем?

      – О деньгах.

      – Ничего.

      Какая тоска, всем неудобно.

      – Мне предстоит довести эту операцию до конца, и я рассчитываю на вашу помощь, – прошелестела Дин.

      – Ему что, в Америке деньги деть некуда? – хамски поинтересовался Васька.

      – Вопрос так не стоит, – отчеканила Дин.

      – Липа какая-то, – сказал Васька и уставился на нее тяжелым взором.

      – Меня касается только практическая сторона дела, – ответила Дин, красная как рак.

      Мы зависли в тишине. Васька по терминологии моих дочерей был природный тормоз. С таким монстром я бы дня не прожила. Он, конечно, не был виноват в том, что такой тяжелый, но был виноват, что никак с этим не работал сам, а вешал все на окружающих. Он генерировал вокруг себя чувство вины и желание договаривать за него и эмоционально обслуживать его. Пупсик, как только он появлялся на пороге, превращалась в идиотку на шарнирах, она беспрестанно приседала, улыбалась отшлифованной заячьей улыбкой, состоящей из выгнутых вперед зубов и напряженно-преданных глаз.

      – Ты, Вась, просто ледокол «Ленин»! – буркнула Ёка.

      Все снова зависло, а мне уже надоело ходить и за всеми стирать кляксы, я тоже молчала. Ваське и Ёке, видимо, казалось, что я, причастная к их рухнувшим бракам, буду сейчас суетиться. А вот фиг! Я сидела и отвлеченно разглядывала в окно соседний дом.

      – Деньги мне в принципе нужны, – изрек наконец Васька, – у меня сын родился.

      – Да что ты? Да что ж ты молчал? – запричитала Ёка. – Когда?

      – Два месяца уже.

      – И ты молчал, сволочь!

      – Поздравляю! Как назвали? – спросила я, наполняя рюмки.

      – Нико�