Легенда о трех мартышках. Дарья Донцова

сбежал, а тебя бросил, это красиво?

      Хучик начал тихо выть, я взяла его на руки, поставила на пол и заявила:

      – Сделай нужные выводы, не ходи с Александром Михайловичем в разведку. Кстати, тебе вреден сахар во всех его видах, живот заболит, уши зачешутся. На первый раз я тебя прощаю, но помни, ты взрослая собака, живи своим умом, не проказничай с Чемпом.

      – Чего случилось? – заглянула в столовую Ирка.

      – Хочу форточку закрыть, – я решила не выдавать Хуча, – дует.

      На следующий день около полудня я, припарковав машину возле небольшого магазинчика, пошла к кирпичной пятиэтажке, серевшей в глубине двора. Сто восемьдесят третья квартира оказалась на четвертом этаже, лифт в доме отсутствовал, а на крохотной лестничной клетке, куда выходили еще три двери, было не повернуться. Тут стояли детская коляска, санки, ящик из-под бананов, набитый деревяшками, и два пакета с мусором.

      Стараясь глубоко не дышать, я нажала на звонок.

      – Чего надо? – прохрипело из квартиры.

      Голос был слишком низким для женщины и слишком высоким, чтобы принадлежать мужчине.

      – Анна Королькова здесь проживает? – ответила я вопросом на вопрос.

      Послышался скрип, ободранная дверь приотворилась, мне в лицо пахнуло отвратительным «букетом» из кошачьей мочи, протухшей рыбы и чеснока. Толстая бабища в замызганном спортивном костюме и в массивных мужских ботинках глянула на меня из-под челки, «сосульками» падающей на лоб.

      – И чего надо? – апатично повторила она.

      – Позовите Анну Королькову, – попросила я.

      – Бабку, штоль?

      – Да, пожалуйста.

      – Она уехала, – почесывая голову грязными пальцами, заявила тетка.

      – Скоро вернется? – спросила я.

      – Ну… может, через три месяца, – зевнула бабища.

      – Куда же могла так надолго отправиться пожилая женщина? – удивилась я.

      – Отдыхать. В деревню.

      – Зимой?

      – И че? Там хорошо, воздух свежий.

      – Простите, как вас зовут? – решила я наладить контакт с непривлекательной особой.

      – Марина, – прогудела хозяйка. – Слышь, одолжи сотняшку, трубы горят!

      – У вас пожар? – не поняла я.

      – Сушняк, – пояснила грязнуля.

      И тут до меня дошел смысл услышанного.

      – Вы Марина? Дочь Анны Корольковой?

      – Ты не ошиблась, – прокашляла в ответ пьяница, – так че про сотенку? Окажешь помощь инвалиду?

      Ноги приросли к полу, по спине пробежали мурашки, потом лопатки вспотели. Я вижу свою сводную сестру! Люди, скажите мне, что это сон!

      Глава 9

      – Ты че, больная? – насторожилась Марина.

      Я, стряхнув с себя оцепенение, вынула кошелек, нашла розовую бумажку, протянула алкоголичке и осипшим голосом спросила:

      – Можно войти?

      Неожиданно обретенная родственница спрятала купюру за пазуху и вполне вежливо ответила:

      – Заходи!

      Я ввинтилась в крошечную прихожую и поняла,