Белье на веревке. Современные рассказы о любви (сборник). Елена Нестерина

ему несвойственные, – разве все это мне принадлежит? Что ты молчишь?

      Она хотела что-то сказать и вдруг задохнулась, раскашлялась. Николай Васильевич посмотрел на нее со страхом.

      – Голубочка моя, – прошептал он, – как же я боюсь за тебя…

      Большой горячей рукой он пощупал ее лоб. Лоб был мокрым от пота. Тогда он с силой притянул ее к себе, накрыл одеялом.

      – Так, так, – лихорадочно бормотал Николай Васильевич, целуя ее затылок, – я знал, что ты – моя мука крестная, мой ангел, жена моя. Я знал, когда вел тебя к венцу, знал, что никакого покоя нам не будет, но ты мне скажи сейчас, ответь мне: гадок я тебе, Лида?

      Оба они дрожали, сыпал снег за окном.

      – Коля, – кашляя, бормотала она, – страшно, Коля! Господи, я ведь мучаю тебя! Тебе-то за что?

      – А поделом, поделом, – Николай Васильевич еще крепче прижал ее к себе, – поделом идиоту. Женился, не спросил, не проверил. Что ты могла полюбить во мне, какая тебе радость от меня?

      – Коля! – вскрикнула она и вырвалась из его объятий, всплеснула руками. – Да разве я об этом?

* * *

      Снег, снег, война, смерть. Кудрявый Николка в детской кроватке, в углу деревянная лошадка. Лиза не спит. Алеша ворочается. Александр в чахотке. Лида кашляет, Николай Васильевич кутает ее в одеяло.

      Снег, смерть. Чайки на Линнском песке, запах гниющих водорослей.

* * *

      Александр уехал в Тамбов к родителям. Алеша был в Твери. Лида помогала в госпитале, французские курсы грозились вот-вот закрыть, но все не закрывали. Многого, происходящего с сестрой, Лиза не понимала. Лида не объясняла ей, почему у них установился мир и лад с Николаем Васильевичем, почему она ходит, словно в воду опущенная, изнуряет себя работой, но на каждое ласковое его слово отвечает торопливой улыбкой и, судя по всему, страшно боится Николая Васильевича обидеть. Муся, с которой Лиза делила у хозяйки комнату на Пречистенке, спросила загадочно, где теперь ночует Николай Васильевич: в спальне или в своем кабинете? Она вспыхнула, ничего не ответила, хотя отлично знала, что вот уже месяц Николай Васильевич ночует в спальне. Мусин намек показался ей отвратительным.

      Больше всего, однако, хотелось увидеть Алешу.

      Он приехал в Москву перед самым отъездом на фронт. Снег в этот день неожиданно растаял, в воздухе пахло весной. Они медленно шли по Никитскому бульвару. Алеша хмурился.

      «Нравлюсь я ему или нет? Спросить? Подумает, что я сумасшедшая, позор какой!»

      И тут же спросила:

      – Алеша, я вам нравлюсь?

      Он убито посмотрел на нее:

      – Я в вас давно влюблен, Лиза, я вас очень люблю.

      Не сговариваясь, опустились на лавочку, мокрую и черную от растаявшего снега. Он взял ее ледяную руку без перчатки и крепко прижал ко рту.

      – Пожалуйста, Алеша, поцелуйте меня, – дрожащими губами прошептала она, – я вас очень прошу.

      И, не дожидаясь ответа, оторвала свою ладонь от его рта, изо всей силы обхватила обеими руками его лицо и крепко поцеловала в подбородок и щеку.

      – Лиза, – глухо пробормотал он, – я завтра еду, бог знает,