Тьма над Гильдией. Ольга Голотвина

задавал. Только два условия ставил – не забыли? Первое – чтоб с вещей кровь не капала…

      – А с наших – капает?! – изумился Щегол. – Кто ж такое про меня набрехал?

      От волнения он возвысил голос так, что несколь-ко посетителей за длинным столом прекратили беседу и заозирались.

      – Цыц! – поспешно сказал парню трактирщик. – С первым-то условием еще кое-как, а со вторым? Я ж говорил – придворных не трогать! Мало мне возни с «крысоловами», так чтоб еще и «щеголи» начали трактир тревожить?!

      – А! – потерял Кудлатый интерес к беседе. – Это не ко мне. Добытчик у нас Щегол, с ним и объясняйся. Мое дело простое – в морду кому закатить или еще чего…

      – А я даже не знаю, про что ты, Аруз, говоришь! – истово заверил трактирщика Щегол.

      – Не понимаешь? Я про ту заколку для плаща, в виде ландыша.

      – А-а, находочка моя! И что с нею не так?

      – Да все! Я ее, как порядочный, отнес к… – Трактирщик резко оборвал фразу и крепко прикусил нижнюю губу.

      – К ювелиру Туарри, что за Белой площадью лавку держит, – светло улыбнулся Щегол.

      – Откуда знаешь? – испугался Аруз.

      – Видал тебя там. Покупки делать там тебе не по карману – стало быть, продавал.

      – Ну, ладно, – пришел в себя трактирщик. – Приношу ему заколку, а он давай браниться! Оказывается, он сам тот цветочек делал – во дворец, в подарок на годовщину правления короля Зарфеста.

      – Надо же!.. А я тут при чем?..

      Щегол оборвал фразу, настороженно оглянулся на скрип, но успокоился, увидев, что в приоткрытую дверь заглядывает смешная чумазая мордашка. Этот мальчишка, которого все называли Чешуйкой, крутился возле «Шумного веселья» – а вдруг кто– нибудь из посетителей за монетку пошлет его с поручением? Или из объедков что перепадет…

      При виде Щегла малыш просиял. А парень небрежно бросил через трапезную медяк:

      – Лови, лопоухий!

      Малыш монетку не поймал, кинулся поднимать ее с полу. А Щегол тут же забыл про беспризорника, вернулся к беседе с трактирщиком и снизошел до объяснений:

      – Я ж тебе говорил: нашел я заколку. На улице.

      – Кончай бренчать.

      – Я ж говорю: на улице. Когда город покидало грайанское посольство. Проехала процессия – гляжу, в пыли цветочек валяется. А всему городу известно, что принц Ульфест с грайанцами сутки напролет в «радугу» резался. Наверное, тогда ландыш и проиграл, а то откуда бы ему на той улице оказаться?

      – Отбрехиваться ты мастер… А ведь был и другой случай, меня Туарри заодно попрекнул. Та золотая сережка с хрустальным колокольчиком.

      – Помню. Сережку обронила одна прекрасная и нестрогая дама, уходя со свидания, о котором она не станет вспоминать вслух. Успокойся, трактирщик, она не ищет свою серьгу.

      – Да это ерунда, – признался вдруг Аруз. – С юве– лиром я как-нибудь разобрался бы. Тут погрознее тучи собираются. Нащебетала одна птаха, что тебя ищет Жабье Рыло. Сердится: мол, ты его не уважаешь, на поклон не ходишь, долю не платишь.

      – Жабье Рыло? – хмыкнул парень. –