Я тебя рисую. Марина Суржевская

слабым голосом сказала Тара и вздохнула.

      Наставница тоже была из созидающих, но вот эликсира ей почти не досталось. И слабый дар она с лихвой компенсировала настойчивостью и упорством. И все же мало кто мог устоять перед чудом истинного созидания.

      – Занятие окончено, – сказала наставница и отвернулась. И, довольные, мы с Люком бросились вон, пока растроганная Тара не передумала.

      Выскочив за дверь, мы с братом переглянулись и кинулись наперегонки к лестнице.

      – Кто последний, тот помет дикой хараши! – объявил Люк. Я фыркнула.

      – Братец, тебе что, пять лет? – поинтересовалась я и степенно пошла к ступенькам, гордо задрав подбородок. Люк чуть смутился и пошел рядом.

      – И что, пошутить нельзя? – буркнул он. Я проплыла мимо, вздохнула глубже и как понеслась к лестнице, подобрав юбки! Так что брат, не успев отреагировать, остался позади в мгновение ока! А я, взлетев на галерею, захохотала как сумасшедшая.

      – Люк! Ты сам себя назвал пометом хараши! Я все расскажу Мадлен!

      – Ах ты, подлая!.. – задохнулся от такой наглости братец и кинулся за мной. К сожалению, в коридорах я не могла развить приличную скорость, да и юбки мешали. Так что возле моих комнат Люк меня все-таки поймал, повалил, пытаясь скрутить. Я заорала на весь дворец, обзывая брата совсем не так, как пристало говорить о наследнике престола. Но на наши вопли уже даже слуги не реагировали – привыкли. Да и как не привыкнуть, если мы ругались и орали друг на друга по пять раз в день? И каждый день искренне пытались друг друга прибить.

      Только один голос мог положить конец нашей грызне. И он прозвучал.

      – Мои дети ведут себя, как два диких волчонка, – вздохнул отец, стоя в дверях покоев Люка. – И вот как мне передавать им управление королевством?

      Брат слез с меня, а я села, сконфуженно поправляя юбки и разметавшиеся волосы. Люк снова покраснел. Как девица.

      – Прости, отец, – покаялся он. – Я не сдержался.

      К чести Люка, он никогда не пытался выставить меня виноватой в наших конфликтах.

      – Что вы не поделили на этот раз? – осведомился король.

      – Мы разошлись во мнениях относительно принадлежности представителей нашего рода к продуктам жизнедеятельности парнокопытных, – отчеканил брат.

      Мы с отцом переглянулись, и я явственно увидела золотой цвет смеха в его глазах. Все же отец слишком любил нас, чтобы долго сердиться. Но для вида он нахмурился и покачал головой.

      – И это наследники королевства! Носитесь по коридорам, пугая слуг, и обзываете друг друга так, что уши вянут! Люк, ты наследный принц! Мне хотелось бы, чтобы ты не забывал об этом! Ева… – он окинул меня взглядом и снова вздохнул. – Я хотел поговорить с тобой.

      Я присела перед королем в реверансе.

      – Конечно, мой повелитель, – и не удержалась: – Что-то случилось?

      – Принц Первородных просит позволения приехать, чтобы попросить твоей руки.

      – Опять? – в один голос воскликнули мы с братом. Потом Люк начал смеяться, а я возмутилась:

      – Папа, сколько можно? Я не выйду замуж за него! Когда… принц уже уяснит это!