Купе № 6. Представления о Советском Союзе. Роза Ликсом

кзак бросила на полку. Когда раздался первый звонок к отправлению, она вышла в коридор и встала у окна, вдыхая запах железа и угля, запах, оставленный десятками городов и тысячами людей. Пассажиры и провожающие протискивались мимо нее, задевая сумками и тюками. Она коснулась рукой холодного стекла и посмотрела на перрон. Этот поезд повезет ее – через деревни, где живут ссыльные, через открытые и закрытые сибирские города – в Улан-Батор, столицу Монголии.

      Когда раздался второй звонок, девушка увидела на перроне плотного мужчину в черном ватнике и белой меховой шапке, рядом стояла красивая темноволосая женщина, к которой жался мальчик-подросток. Женщина и мальчик попрощались с мужчиной и, поддерживая друг друга, направились к зданию вокзала. Мужчина какое-то время смотрел под ноги, потом повернулся спиной к холодному ветру, сдавил пальцами мундштук «беломора», зажал в губах, закурил, несколько раз жадно затянулся, загасил папиросу о подошву и остался стоять на ветру, вздрагивая от холода. Дали третий звонок, и мужчина запрыгнул в вагон. Девушка смотрела, как он шагает по коридору, раскачиваясь из стороны в сторону, и надеялась, что он зайдет не в ее купе. Надежда оказалась напрасной.

      Немного помедлив, она вернулась в купе и села на свою полку напротив распространяющего вокруг себя холод мужчины. Оба молчали. Мужчина угрюмо смотрел на девушку, девушка – неуверенно – на гвоздику. Поезд вздрогнул и тронулся, из пластмассовых динамиков в купе и коридоре заиграл Восьмой струнный квартет Шостаковича.

      Позади оставалась зимняя Москва, синий со стальным отливом город, согреваемый теплом вечернего солнца. Позади оставались городские огни и громкоголосый транспорт, хороводы церквей, мальчик-подросток и красивая темноволосая женщина с лицом, припухшим с одной стороны. Позади оставались редкие неоновые огни реклам, сияющие на фоне неприветливого темного неба, рубиновые звезды Кремля, вощеное тело Ленина, позади оставались Митька, Красная площадь и Мавзолей, ажурные чугунные перила лестниц в ГУМе, гостиница для иностранцев «Интурист» с валютными барами и хмурыми дежурными по этажу, тайными владычицами квадратных метров жилой площади, интересовавшимися исключительно электробритвами, духами и западной косметикой. Позади оставались Москва, Ирина, памятник Пушкину, бульварное кольцо, Садовое кольцо и кольцевая линия метро, сталинские проспекты, модернистский многополосный Новый Арбат, Ярославское шоссе и резные узоры деревянных дачных домиков, измученная, перепаханная земля.

      Мимо пронесся пустой товарняк стометровой длины. Это все еще Москва: тонущий в грязи котлован, нагромождение блочных девятнадцатиэтажек, в замерзших окнах призрачный, робкий свет, вечные стройки, незаконченные дома, зияющие проемы в стенах. Скоро и они станут лишь далекими силуэтами. А это уже не Москва: рухнувший под снежным грузом дом, дикий и промерзший сосновый бор, качающийся на ветру, занесенная сугробами поляна, снежные завалы и мягкий туман, темнота, одинокая избушка посреди белого простора, одичавшая яблоня во дворе, окоченевшие ели и березы, высокие заборы усадеб, покосившийся сарай. Впереди неизвестная скованная льдом Россия, поезд мчится, на утомленном небе проступают поблескивающие звезды. Он вырывается на природу и окунается в гнетущий мрак, освещенный беззвездным небом. Все в движении: снег, вода, воздух, лес, тучи, ветер, города, деревни, люди и мысли. Поезд, стуча колесами, летит сквозь заснеженное пространство.

      Девушка прислушалась к тяжелому и ровному дыханию мужчины. Он рассматривал свои ладони, большие и сильные. Внизу у самой земли мелькали сигнальные огни. Иногда пейзаж заслоняли стоящие на соседних путях вагоны, порой их ряд обрывался, и за окном разливалась ночная темень русской земли, в которой то здесь, то там проглядывали редкие тускло освещенные дома. Мужчина поднял глаза, долго и внимательно вглядывался в девушку и заметил с облегчением:

      – Ну вот, нас двое, и сверкающие рельсы несут нас в чертову морозилку.

      В дверях купе показалась немолодая упитанная проводница в униформе. Она протянула пассажирам чистые простыни и полотенца.

      – На пол не плевать! Проход убирают дважды в день. Ваши паспорта, пожалуйста!

      Получив документы, проводница презрительно усмехнулась и ушла. Мужчина кивнул ей вслед.

      – У старухи Раисы здесь власти больше, чем у милиции. Она держит в страхе всех пьяниц и проституток. Ей лучше не перечить. Раиса – богиня вагонного теплоснабжения. Об этом тоже не стоит забывать.

      Он вытащил из кармана складной нож с черной рукояткой, сдвинул предохранитель и нажал кнопку. Послышался металлический щелчок, из рукоятки ножа выскочило лезвие. Мужчина с нежностью положил нож на стол, достал из сумки большой кусок сыра, буханку черного хлеба, бутылку кефира и банку сметаны, затем из бокового кармана сумки – капающий пакет с солеными огурцами и тут же принялся жадно набивать рот: одной рукой заталкивал туда хлеб, другой – соленые огурцы. Поев, мужчина вытащил из сумки шерстяной носок, в котором пряталась бутылка с теплым чаем. Затем он внимательно посмотрел на девушку. В его взгляде читалось сначала пренебрежение, потом жадное любопытство и, наконец, как будто даже одобрение.

      – Будем знакомы, – сказал мужчина. –