Возвращение к вершинам. Артем Каменистый

вечно цепляешься в зарослях, да и движения затрудняет. А в бою одно потерянное мгновение может превратить тебя в инвалида.

      Или покойника.

      Киря, попрыгав на месте, затянул лохматые завязки нагрудника и не удержался от легкомысленного рапорта:

      – Готов к труду и обороне!

      – Поторапливаемся! – Рогов подстегнул отстающих. – Сейчас все идут за первой тройкой, проверим склон. То есть то место, где Грач заметил вакса.

      Грач и сам не уверен, что именно видел, но зачем на этом сейчас акцентировать внимание? Если никого не найдут и народ, обливаясь потом, несколько жарких полуденных минут проведет, карабкаясь по крутым склонам, может возникнуть коллективный соблазн назначить виновника. Лучшей кандидатуры, чем Грач, не придумать, так что надо прямо сейчас начать отвлекать от него внимание. Глядишь, и забудется, что именно после его слов пришлось браться за опостылевшие нагрудники.

      От которых к тому же толку в бою почти нет. Основные ранения приходятся на руки, плечи, грудь и голову, чуть реже прилетает в бока, и потом уже все остальное. Связано это с тем, что ваксы предпочитают наносить размашистые удары дубинами, каменными топорами и кремневыми мечами. Колющие – редкость, да и копья у них не в большой чести. То есть их тоже применяют, но на охоте. В бою редко, и это радует: ведь ивовая плетенка в таких случаях вообще бесполезна – костяной или каменный наконечник протыкает ее, будто простую бумагу.

      Различив среди сосновых стволов слишком быстрое движение, которое нельзя приписать колышущейся на ветру ветке, Рогов не удержался от довольной ухмылки.

      Грачу сегодня точно не придется оправдываться.

      – Все, стоп! Склон отменяется! Они уже здесь! Стандартное построение!

      Сколько ваксов спускаются с холма, Рогов знать не мог. Сосны пусть росли не так уж и густо, но скрывали противника на совесть. Лишь изредка кое-где можно заметить подозрительное движение, причем в некоторых случаях все легко списывалось на обман напрягшихся глаз.

      – Встретим их сразу под склоном, – определился Рогов. – Нельзя позволить им устроить свалку на отвале, там на камнях можно ноги переломать. И головы.

      С таким приказом точно не поспоришь. Некоторые ваксы, приходя в ярость, имели склонность швыряться всем, что под руку подвернется. В том числе и тяжелыми предметами. А чего больше всего на карьерных отвалах? Правильно – самых разных камней. Встречаются и полупудовые глыбы, и больше, а среди дикарей попадаются уникумы, способные швырнуть огромный булыжник на пару десятков шагов. В одной из схваток Рогов на такого напоролся, но успел увернуться, пусть и не совсем. Задело бок, и он потом недели две не мог на нем лежать.

      На краю открытой осыпи показался вакс. До троглодита по прямой метров двести, расстояние запредельное для простеньких луков и неумех-стрелков, так что никто даже не шелохнулся. Просто смотрели.

      Еще один вышел из чащи, еще и еще. Затем быстро скрылись за кронами сосен, спустившись чуть ниже.

      – Шестеро, – напряженно пробормотал