Эзотерическое христианство, или Малые мистерии. Анни Безант

«матерью», для вторичного духовного рождения их. И тогда младенец Христос – Святое Дитя – рождался в душе, «сокровенный сердца человек».[82] Посвященный становился таким образом «Малым Дитятей», и с этих пор он должен был пережить своим собственным внутренним опытом всю жизнь Христа, пока не сделается «совершенным человеком», выросшим в меру полного возраста Христова.[83] После этого он, по примеру апостола Павла, переживал страдания Христа во плоти своей,[84] и всегда «носил в теле мертвость Господа Иисуса»,[85] чтобы он мог сказать: «Я сораспялся Христу и уже не я живу, но живет во мне Христос».[86] Таким образом страдал сам апостол: так он описывает себя. А когда борьба закончилась, какая разница в этом спокойном тоне победы по сравнению с напряженными усилиями прежних лет! «Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды»…[87] Это был венец, даваемый тому, кто «превозмог», о ком сказано вознесшимся Христом: «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога моего, и он уже не выйдет вон».[88] Ибо после «Воскресения» Посвященный становился «Совершенным Человеком», Учителем и Он не выходит более из Храма, но оттуда служит и руководит мирами.

      Прежде чем закончить эту главу, будет уместно сказать, что сам Ап. Павел одобряет применение мистического учения к объяснению исторических случаев, рассказанных в св. Писаниях. Записанная в них история рассматривается им как простое изложение фактов, происшедших в физическом мире. Как истинный мистик, он видел в физических событиях отражение вселенских истин, раскрывающихся непрестанно в высших и внутренних мирах; он знал, что события, сохраненные в оккультных писаниях, были наиболее типичны, и объяснение их могло послужить для просвещения людей. Так, передавая историю Авраама, Сарры, Агари и Исаака, и говоря, что все это представляет собою «иносказание», он начинает давать их мистическое толкование.[89] Упоминая о бегстве Израильтян из Египта, он говорит о Красном море как о крещении, о манне и о воде – как о духовной еде и питье, о скале, из которой истекла вода, как о Христе.[90] Он видит великую мистерию союза Христа с его церковью в человеческой связи между мужем и женою и говорит о христианах, как «от плоти и от костей тела Христова».[91] В Послании к Евреям апостол изображает всю систему богослужения евреев аллегорически. В Храме он видит копию с небесного Храма, в Первосвященнике – Христа, в жертвоприношении – приношение беспорочного Сына; священники Храма – лишь «примеры и тени небесных вещей», божественного Священства, совершающего богослужение в «истинной скинии». Тщательно разработанной аллегорией являются главы III—X Послания

82

1 Петра 3:4.

83

Ефес. 4:13.

84

Колосс. 1:24.

85

2 Коринф. 4:10.

86

Гал. 2:19—20.

87

2 Тимоф. 4:6-8.

88

Откр. 3:12.

89

Галат. 4:22—31.

90

1 Коринф. 10:1-4.

91

Ефес. 5:23—32.