Некромант-самоучка, или Форменное безобразие. Ардмир Мари

Дао-дво, вправе в отместку испортить ей хотя бы тридцать третью часть утерянного».

      – Интригующе… – молвил горец и улыбнулся, глядя вниз.

      – О, да, очень. – Метаморф отвернулся от вида солнечного осеннего дня и резвящейся в нем девчонки.

      – Вы не согласны?

      – С радостью согласился бы, но не в силах. Видите ли, необходимость оберегать это безобразие от необдуманных поступков род возложил на меня. А потому…

* * *

      За три дня обойдя академию вдоль и поперек, поднявшись на ее чердаки и спустившись в подвалы, я поняла, что зря Октован расхваливал сие учебное заведение. Ничем оно от простой ведической школы не отличалось, разве что напыщенной суровостью, которая исходила даже от холодных каменных стен. А так…

      Из кухни тут тоже воровали, и привидения средь ночи спать так же не давали, и ремонтники здесь такие же были, прибегали с руганью на вызов, но лишь вредили. И это не голословное заявление: в моей общежитской комнате краны после прихода мастера потекли с удвоенной силой, а по стенам трещины пошли. В общем, бедлам такой, что я во избежание порчи личное имущество не распаковала и Гирби не освободила. Кто знает, вдруг местные каменные горгульи, как и в школе, не брезгуют чужим зверьем.

      В общем, забраковав академию, невыспавшаяся и неумытая, я сидела в пустой столовой для кадетов и пыталась позавтракать под пристальным взглядом какого-то мужика с сумрачным видом и волосами, заплетенными в сложную тугую косу. Магистр, судя по нашивке на темном свитере, предпочитал своему завтраку меня и ел поедом. Не первый день, кстати, ел. Его темную фигуру я часто наблюдала в окнах деканата, в коридорах, где я плутала, и даже в парке, куда меня нередко заносило погулять. Собственно, про себя я называла мужика тихо помешанным психом, пока он не проявил решительность и не сел с подносом напротив меня.

      – Доброе утро, – поздоровалась я, а он молчит. – Будем знакомы, – зашла с другой стороны: – Я Намина Сумеречная.

      И как положено в моей деревне, пальчики в перчатках вытерла и, поднявшись со стула, протянула ему для пожатия руку. А он не двигается, улыбается и молчит. Точнее как сказать, молчит – произнес сам себе: «Интересно…» и продолжает с весельем взирать на меня.

      Тридцать секунд я стояла с протянутой рукой и думала, когда же он очнется. Не очнулся, но интерес во взгляде стал еще более выразительным. Сердито плюхнулась на стул, попыталась продолжить завтрак, но очень скоро отказалась от этой идеи и взбунтовалась:

      – И чего сидим, чего молчим? Вам что, делать больше нечего? – Возмущение мое было оправдано, от черного немигающего взгляда магистра ни ложка салата не лезла в рот, ни кусок яичницы, ни даже компот с пирогом. У незваного соседа дрогнули уголки губ, но он упрямо продолжал безмолвствовать и смотреть. – Магистр, как вас там… – не ответил, – …вы есть собираетесь? Или намерены просто глазеть и портить мне настроение?

      Вот тут произошло чудо, он встрепенулся, выходя из созерцательного забытья, изрек шутливо:

      – И никакого почтения: ни к старшим, ни к преподавателям.

      – Годы,