Сдаётся внаём. Джон Голсуорси

что после стольких лет все еще чувствовал так остро. Призраки! Но когда человек стареет, что остается ему, кроме призраков? Правда, у него есть Флер! И глаза его остановились на входных дверях. Ей пора прийти; но она обязательно должна заставить его ждать! И вдруг перед ним явилась… не женщина – ветер: маленькая легкая фигурка, одетая в сине-зеленый балахон, перехваченный металлическим поясом; из-под ленты на лбу выбивались непокорные красного золота волосы, подернутые сединой. Она остановилась, заговорив со служителями галереи, и что-то очень знакомое дразнило память Сомса: глаза, подбородок, волосы, повадка – что-то в ней напоминало крошечного скай-терьера, ожидающего обеда. Ну конечно! Джун Форсайт! Его двоюродная племянница Джун, и она направляется прямо в его укромный уголок!

      Джун в глубокой задумчивости села рядом с ним, достала записную книжку и сделала карандашом пометку. Сомс боялся шелохнуться. Проклятая вещь – родство! «Безвкусица», – услышал он ее шепот; потом, словно в досаде на присутствие постороннего, который может ее подслушать, она взглянула на него. Случилось самое худшее!

      – Сомс!

      Сомс повернул голову на самую малую толику.

      – Как поживаете? – спросил он. – Мы с вами не виделись двадцать лет.

      – Да. Что вас сюда привело?

      – Не иначе, как мои грехи, – ответил Сомс. – Ну и мазня!

      – Мазня? О, конечно! Ведь это еще не получило признания.

      – И никогда не получит, – ответил Сомс. – Это должно приносить убийственные убытки.

      – Несомненно. И приносит.

      – А вы откуда знаете?

      – Эта галерея моя.

      Сомс в неподдельном изумлении повел носом.

      – Ваша? Чего ради вы устраиваете подобные выставки?

      – Я не смотрю на искусство как на бакалейную торговлю.

      Сомс указал на «Город будущего».

      – Взгляните на это! Кто станет жить в таком городе? Или кто повесит такую картину у себя в доме?

      Джун загляделась на полотно.

      – Это видение, – проговорила она.

      – Ерунда!

      Наступило молчание. Джун встала. «Чудачка!» – подумал Сомс.

      – Кстати, – сказал он вслух, – вы тут встретитесь с младшим сыном вашего отца и с женщиной, которую я знавал когда-то. Если хотите, мой вам совет: закройте вы эту выставку.

      Джун оглянулась на него.

      – Эх вы, Форсайт! – воскликнула она и пошла дальше.

      В ее легкой, воздушной фигурке, так внезапно пронесшейся мимо, таилась опасная решимость. Форсайт! Конечно, он Форсайт! Как и она сама! Но с той поры, когда почти что девочкой она ввела в его дом Филипа Босини и сломала его жизнь, его отношения с Джун не ладились и едва ли могли наладиться в дальнейшем. Так вот она теперь какая – по сей день не замужем, владелица галереи!.. Сомсу вдруг пришло на ум, как мало он нынче знает о своих родственниках. Старые тетки, жившие у Тимоти,