Свита мертвой королевы. Юлия Андреева

за свои услуги пару лепешек или кусочек вяленого мяса.

      Потом горячий ветер донес до нас запах коровьего дерьма, и мы прикрыли рты платками и крутили головами в поисках источника столь сильной вони. В конце концов измученный дон Санчус велел мне гнать что есть силы, надеясь поскорее выбраться из зловонного местечка. Но когда мы понеслись быстрее, запах сделался совсем невыносимым. Оказывается, мы ехали за телегой, везущей свежий навоз.

      Когда мы догнали проклятую повозку, дон Санчус с невероятной для его увечных ног прытью выскочил из кареты. Схватив в руки трость, он бросился на ничего не подозревающего возницу, желая выколотить из того дурь, надоумившую тащить зловонную телегу в столь жаркий день. Но невыносимый запах заставил барона повернуть назад, и, затыкая рот и нос, он скомандовал мне обогнать вонючку. Оторвавшись от телеги на два или три полета стрелы, мы смогли наконец вздохнуть чистым воздухом.

      Порталегри оказался тихим и спокойным городком с крошечными ухоженными белыми домиками и острой, точно морковка, церквушкой. Возле каждого домика был небольшой и компактный огородик, за чертой города тянулись прямоугольные поля. Друг от друга участки отделялись коричневыми тропинками, так что все поле напоминало лоскутное одеяло.

      Я не сразу приметила сидевшего у дороги на камне человека в широкополой шляпе и старой серой накидке, благодаря которой тот и сам походил на камень.

      Увидев нас, незнакомец встал и, сняв шляпу, осведомился, не дона ли Санчуса я везу. И когда я подтвердила его предположение, он подошел к окну кареты и вежливо приветствовал моего господина, представившись управляющим господина Гансалиса.

      Вопреки моим надеждам помыться и поесть в доме хозяина Порталегри, дон Санчус первым делом решил осмотреть разрытую могилу. Для чего управляющий сел рядом со мной на козлы и, взяв в руки вожжи, повернул к небольшому пруду, из которого, по всей видимости, крестьяне черпали воду для своих огородиков и который я не приметила бы из-за густо разросшейся ракиты.

      – «Вот под этой-то ракитой младенец найден был зарытый», – процедил сквозь зубы управляющий, спрыгивая на землю.

      Я открыла дверцу кареты, подавая руку своему господину.

      Дон Санчус протер платком вспотевший лоб, затем, смочив в пруду платок, положил его себе на голову, нахлобучив сверху шляпу. После этого он потребовал, чтобы я принесла ему сундучок, а сам поковылял за управляющим. С самым недобрым предчувствием я умылась и поспешила вслед своему хозяину.

      Кости несчастного ребенка покоились в небольшом углублении в земле у ракиты. Глядя на них, я не испытала ни боли, ни отвращения. Несмотря на вечернее время, было невыносимо жарко, и я, не заставив себя упрашивать, подошла к могиле, надеясь хоть такой жертвой оказаться в тени дерева.

      Прежде чем приступить к осмотру, дон Санчус постелил на взрытой земле тряпицу и, встав на колени, помолился Святой Деве. То же сделали я и управляющий. После чего мой господин спустился в могилу и, наклонившись