Над облаками дождей не бывает. Дмитрий Янковский

боевики, для уверенности, точным огнем заставили залечь стрелков на вышках, хотя те, на взгляд Шнайдера, уже опасности не представляли. Возможно, японцы не хотели лишних свидетелей, чтобы их показания потом не вывели на. Действовали они хладнокровно и слаженно, обмениваясь лишь негромкими фразами по-японски.

      «Мало в них человеческого», – с содроганием подумал Рихард.

      Он вдруг в полной мере осознал, что теперь ему придется иметь дело с начальником этих бойцов. Вряд ли в самом Таидо Хокудо больше человеческого, чем в его верных псах. Но выбирать не приходилось. Надо вырваться, а там уже можно что-то придумать. Еще немаловажной была судьба Томаса Кроссмана. Если его тоже взяли, и раскололи, то всей затее конец. Стоит властям узнать, что реликт не синтезировали, а добывали из таинственного, непонятно как возникшего, источника, они найдут способ до него добраться и объявить национальным достоянием. Тогда весь мир окажется на коленях перед Штатами, тут уж и к гадалке ходить не надо. Но Рихарда больше волновала не судьба мира, а что он сам останется без выданных судьбой привилегий, не сумев их реализовать.

      Вертолета на крыше не было. То ли он улетел, то ли «нинзя» попали в тюрьму не по воздуху. Впрочем, если бы над тюрьмой завис вертолет, это бы не осталось незамеченным для охраны, и тревогу подняли бы значительно раньше. Но зачем тогда надо было пленника поднимать наверх? Впрочем, Шнайдеру не долго пришлось теряться в догадках. Всего через несколько секунд он увидел, как один из японцев отстегнул от петли в массивном бетонном кубе тонкий тросик, убегавший в затянутое тучами ночное небо. Но ни свиста вертолетной турбины, ни каких-то других звуков слух так и не уловил.

      «Аэростат!» – мелькнула в голове Шнайдера почти безумная мысль.

      – Вам придется надеть кислородный аппарат, – один из японцев протянул Рихарду силиконовую маску и небольшой баллон, соединенные гофрированным шлангом.

      Другой обернул вокруг талии крепкий пояс с пристяжным карабином.

      – Ничего не бойтесь, ничего не делайте, – велел японец. – Лебедка вас сама поднимет по программе декомпрессии.

      – Это какая же там высота, что нужна декомпрессия? – удивился Шнайдер.

      – Не волнуйтесь, чуть больше пяти километров.

      – А ниже нельзя было зависнуть?

      – Был бы слышен шум моторов системы стабилизации. Все, давайте!

      Он пристегнул тросик к поясу, помог надеть маску, после чего что-то сказал по-японски в крошечный микрофон гарнитуры. Трос натянулся, и увлек Рихарда в зияющее темнотой небо.

      «Срань господня!» – подумал он, боясь посмотреть вниз.

      Вскоре его окутала настолько плотная темнота, что захотелось закрыть глаза. Сердце колотилось, едва не выпрыгивая из груди, по всему телу пробегала неприятная дрожь. Через несколько минут сверху послышался гул работающих двигателей. Шнайдер открыл глаза,