Лунная радуга (сборник). Сергей Павлов

чересчур увлекавшихся «перегрузочно-силовой» тренировкой, удерживая их от намерения сломать себе шею до прилета на Оберон. Ну, что еще?.. Ах да, пожалуй, следует упомянуть о моем лингвистическом увлечении: в этом рейсе я прилежно осваивал хетто-лувийскую ветвь вымерших языков. На борту «Лунной радуги» я был (как, прочем, и многие здесь) новичком, и невинное увлечение помогало мне коротать свободное время.

      Все шло нормально, здоровье экипажа было отменным, языковые крепости сдавались мне одна за другой, цель экспедиции – система Урана – уже просматривалась даже на средних экранах салонного информатора. И, увидев однажды в стройном ряду средних экранов малопривлекательную темную дыру, я, признаться, особого значения этому не придал… Ну, может быть, испытал мимолетное чувство досады по поводу чьей-то небрежности или неосторожности.

      Чувство некоторого недоумения я испытал, когда неделю спустя увидел разбитый дисплей, которым я пользовался накануне, копируя текст лидийского манускрипта времен династии Гераклидов…

      Для ремонта пришлось вызвать инженера-хозяйственника – порядок есть порядок. Инженер-хозяйственник – он же суперкарго и он же механик по ангарному, палубному… ну и прочим видам вакуум-оборудования нашего корабля – без интереса, мельком взглянул на изуродованный экран дисплея, но зато как-то очень внимательно посмотрел на меня. Мне даже стало не по себе… Припоминаю, в тот момент я невольно подумал, что прозвище Бак прилипло к этому человеку не без причины. Тяжелая, до глянцевого блеска выбритая голова с большим, квадратной формы подбородком и приплюснутым носом… Я поспешил заверить механика, что к повреждению экранов дисплея и салонного информатора не имею никакого отношения. Бритоголовый Бак молча вмонтировал новый экран, ушел. Я вздохнул и продолжал свои языковые упражнения. В этот день без особого, впрочем, успеха.

      Но окончательно хетто-лувийскую ветвь, на которой я так уютно устроился, подрубило новое происшествие. Как-то, зайдя в кухонный отсек, чтобы наполнить свой термос кофейным напитком, я услышал гневное бормотание, а затем и увидел бритую голову Бака, менявшего экран системы аварийного оповещения. На подбородке механика красовалась нашлепка медицинского пластыря.

      – Что, третий?.. – осторожно полюбопытствовал я, в ту минуту больше заинтригованный пластырем, нежели разбитым экраном.

      Бак обернулся, и я чуть не выронил термос. Механик смотрел одним глазом. Правым. Левый просто не различался на фоне ярко-фиолетового синяка. Мне давно не приходилось видеть таких великолепных «фонарей», и я, растроганный почти до слез, твердо решил устроить своему первому пациенту королевский прием.

      – Третий!!! – прорычал Бак, продолжив работу. – А одиннадцатый не хочешь?! – И, пересыпая речь самоцветами рискованных междометий, выразил мнение, что на обратный рейс запасных экранов не хватит. – Пусть тогда глазеют в иллюминаторы! – мстительно прошипел он и грозно добавил: – Поймаю – голову оторву!

      Я, сразу заподозрив самую