Лунная радуга (сборник). Сергей Павлов

сокращена, – успел предупредить Никольский. – Изъяты детали, которые не относятся к делу.

      В колонках спикера на потолке пронзительно заверещала настройка лингверсора.

      Первую фразу трудно было понять. Автомат-переводчик быстро менял варианты фонем в поисках тональности, наиболее близкой к звуковому оригиналу. Вторая фраза звучала сравнительно чисто:

      – Прошу вас, назови… свои фами… имя, род занятий.

      – Простите, как мне вас называть?

      – Можете называть меня инспектором.

      – Инспектор, я попросил бы вас избавить меня от формальностей. Скажите сразу, что вам от меня угодно, и я постараюсь или ответить вам прямо…

      – Или?

      – Или не ответить.

      Длинная пауза.

      – Скажите, Кизимов, почему вы избегаете открытого разговора с представителями Управления космической безопасности?

      – Вопрос поставлен неверно. Я избегаю говорить лишь на темы, обсуждать которые не нахожу возможным.

      – Позвольте спросить почему?

      – По причинам сугубо личного свойства.

      – Вы не могли бы сказать о причинах подробнее?

      – Нет, не мог бы.

      – Вы связаны определенными обязательствами?

      – Я не понял вашего вопроса.

      – Вы давали кому-нибудь обязательства не касаться интересующих нас тем?

      – Ах вот оно что… Нет, не давал.

      – С кем вы поддерживаете дружеские отношения?

      – Это мое личное дело.

      – Вы считаете своим другом Жана Лорэ?

      – Да, считаю.

      – Вы сознаете, что ваши необычные свойства, приобретенные, видимо, за пределами нашей планеты, не могли нас не заинтересовать?

      – Это ваше дело.

      – Это общественное дело, Кизимов!

      – Я ведь не сказал – личное.

      – Себя вы противопоставляете обществу?

      – Ни в коем случае, инспектор! Разрешите вопрос?

      – Да, конечно.

      – По-вашему, я представляю собой угрозу обществу?

      – Вы должны понимать, что мы не имеем права не учитывать такую вероятность. А как бы на этот вопрос ответили вы сами?

      – Отрицательно. То есть для общества я опасен не более, чем любой другой «обыкновенный» житель планеты Земля.

      – То есть вы сознаете свою необыкновенность?

      Недолгая пауза.

      – Сознаю, разумеется… Но кому от этого хуже, кроме меня?

      – Простите, я вас не понял.

      – Инспектор, поверьте мне на слово: моя необыкновенность для меня такая же загадка, как и для вас.

      – Может быть, это болезнь?

      – Должен вас упрекнуть: вы не очень внимательно просмотрели мой бюллетень служебного спецкарантина. Заключение медэкспертизы гласит: «Здоров. С учета спецкарантинного сектора снят. Бессрочный пропуск на планету Земля выдан».

      – Хорошо, не болезнь. Назовем это как-нибудь по-другому.

      – Да, вы правы. Суть, конечно,