Хищница. Джеймс Кэрол

в этом случае он приезжает.

      – Но сейчас не форс-мажор.

      – Просто позвоните ему, ладно?

      – Не могу. Он не любит, когда его отвлекают от завтрака.

      Потеряв терпение, Уинтер поднял стойку и подошел к одному из столов. Он явно принадлежал Питерсону – на нем стоял включенный компьютер.

      – Эй! – закричал Питерсон. – Вам сюда нельзя.

      Не обращая на него внимания, Уинтер сел на стул, открыл верхний ящик и сразу же нашел искомое. На первой же странице записной книжки были записаны домашний и мобильный номера Берча. Мендоза стояла рядом и уже держала наготове мобильный. Уинтер показал ей номер, и она тут же его набрала.

      – Выходите из-за стойки, – сказал Питерсон безо всякой надежды.

      – Шеф Берч? – спросила Мендоза и терпеливо выслушала ответ. – Это сержант Мендоза из полиции Нью-Йорка. Я сейчас веду расследование, которое привело меня в ваш прекрасный город. Буду очень благодарна, если вы уделите мне пару минут времени.

      Тут она снова замолчала, слушая Берча.

      – Да, верно, мы в отделении. Офицер Питерсон очень гостеприимен.

      Берч сказал что-то такое, на что Мендоза рассмеялась. Через пару «ага» она повесила трубку.

      – Прибудет через десять минут.

      9

      Десять минут растянулись на пятнадцать. Шеф Берч ввалился в участок с широкой и политкорректной улыбкой. В талии у него было сантиметров как минимум сто тридцать. По всей видимости, он и правда очень не любил, когда его отвлекали от еды, и нежелание Питерсона звонить ему во время завтрака получило свое объяснение.

      Его габариты поистине впечатляли. В пятьдесят с небольшим у него были черные, аккуратно подстриженные волосы, красные щеки, три подбородка и сердечный приступ в обозримой перспективе. Протиснуться сквозь проход оказалось непросто, и фальшивая улыбка не задержалась на его лице. Руку для пожатия он не предложил, и было очевидно, что ему не хочется здесь находиться. Он взглянул на Мендозу и перевел взгляд на Уинтера, рассматривая его волосы, футболку с Джимом Моррисоном, поношенные «левайсы» и потертые «конверсы».

      – А вы кто такой?

      – Джефферсон Уинтер. Работаю вместе с сержантом Мендозой над этим делом.

      – Вы не из полиции, – с подозрением заметил он.

      – Вы правы. Но я более десяти лет работал в отделе поведенческого анализа ФБР. Сейчас я на свободных хлебах.

      – Поведенческий анализ? Это когда вы пытаетесь думать как убийцы? Видел по телевизору фильмы про это. Полная ерунда, с моей точки зрения. Это все равно что приглашать экстрасенсов, чтобы они расследовали преступления.

      Уинтер хотел было сказать Берчу, что его переедание связано с низкой самооценкой, истоки которой надо искать в его несчастливом детстве. Но решил воздержаться. Ведь толстый ребенок никуда из Берча не делся, и он по-прежнему видел его в зеркале каждое утро. И как бы ни хотелось его уколоть, это делу точно не поможет.

      – Сделай мне кофе, – бросил он Питерсону, закончив глазеть на Уинтера. – И положи в него настоящий