Тэмуджин. Книга 1. Алексей Гатапов

она с пьяной злобы, а утром со слезами уговаривала Бэктэра забыть про все и не говорить никому: узнает отец и казнит их обоих, не пожалеет. Взяла с Бэктэра клятву, и с тех пор тот, с детства избалованный ею и невоздержанный, вдруг стал замкнут и скрытен. Даже ей самой не всегда удавалось выудить то, что лежит у него на душе. Страшно становилось ей, когда она видела по-волчьи мерцающие, холодные глаза сына. То она боялась, что сын выдаст их тайну, то ей казалось, что со зла он натворит что-нибудь непоправимое и погубит себя. Жила со своим страхом, на людях скрывая его беспечным звонким смехом или сварливой руганью на рабынь за грязную воду из реки в ветреную погоду.

      IX

      На третий день Есугея из табуна вызвали нойоны: приехали послы из какого-то дальнего племени. Оставив сыновей у Сорхона, он спешно отбыл в курень.

      Жизнь в табуне шла налаженным, устоявшимся порядком. Как только начинали гаснуть звезды на небе и синевой занималось на востоке, зычный окрик Сорхона будил парней, спавших вповалку у потухших кострищ. Со степи подгоняли табун. Сначала седлали объезженных накануне и те, кто их приручал, снова садились на них и пускались в дальний пробег по степи, на весь день. Остальные ловили из табуна новых дикарей.

      Дни проходили в суматохе объездки, шуме криков, конского топота и ржания. Изредка кто-то попадал под копыта, покалеченных увозили, те же, кто отделался ушибами, отлеживались в тени юрты и снова принимались за дело.

      Едва лишь солнце, завершив небесный ход, садилось за горами Хэнтэя, Сорхон останавливал работу. Больше всего он опасался того, чтобы злые духи, обычно во множестве появляющиеся с вечерними сумерками, не натворили беды. Опаснее всего сейчас были лошадиные духи – души умерших раньше в этих местах лошадей. Обычно в это время, собираясь возле конских табунов, они пытаются увести с собой лошадей в мир мертвых. Да и духи умерших людей часто пытаются сесть на живых лошадей. Такие кони заболевают непонятной болезнью, тощают и издыхают в несколько дней.

      Сорхон был уверен, что вся эта нечисть, падкая на легкую поживу, сейчас роем кружится вокруг. А во время объездки молодые кони особенно уязвимы. Они пугливы и злобны, души их мечутся в страхе и легко могут покинуть свои тела. Тут-то и подстерегают их потусторонние духи, невидимые для людских глаз. Обычно от этого и начинается падеж в табунах. Того, кто забыв про это, даже нечаянно пугал лошадей в пору сумерек, Сорхон жестоко наказывал плетьми.

      После работы табун гоняли на водопой, купали их в броду. Купались сами, смывая с себя дневную усталость и пот. Пока резали овец из жиденькой отары, что паслась в сторонке, и варили мясо в больших походных котлах, темнело. С десяток с лишним костров до поздней ночи ярко светили во тьме. Протяжные песни о далеких походах предков, веселый гомон молодых голосов, то и дело перекрывавшиеся громами хохота, разносились далеко по степи.

      С отъездом Есугея-нойона, несмотря на твердую руку Сорхона, как-то неуловимо повеяло вольным духом. Пропала