Русские распутья или Что быть могло, но стать не возмогло. Сергей Кремлев

тишина, покой, спокойствiе».

      А слово «мiръ» (через «i»!) тот же Даль трактует как «вселенная;… наша земля, земной шаръ, свѣтъ; всѣ люди, вѣсь свѣтъ, род человѣческiй»… Слово «мiръ» означает также «община, общество крестьян».

      В английском же, например, языке «мир» – это «peace», а «мiр» – это уже «world».

      Вообще-то, современная русская норма, объединившая два понятия в одном написании, представляется вполне удачной. Она даже более глубока и символична по сравнению со старой нормой. Нет мира людей без мира в мире.

      Вряд ли есть другой великий и могучий народ, кроме русского, который воспринимал бы и проводил в жизнь этот принцип так последовательно и «массово» с самого начала своей национальной истории.

      Наконец, последнее…

      Одна из целей написания этой книги – стремление побудить соотечественников (соотечественников не по странной стране «Россияния»-«Russia», а по разрушаемому, но до конца ещё не разрушенному, Советскому Союзу) задуматься над нашим прошлым для того, чтобы затем, по рекомендации Марка Блока, «понять настоящее с помощью прошлого»…

      Говорят, умные люди учатся на чужих ошибках, а глупые – на собственных. Но как надо определять тех, кто не учится даже на собственных ошибках? Это – вовсе уж социальные идиоты! Неужели народы великой России окажутся именно ими – непроходимыми и неисправимыми социальными идиотами?

      Зачем?

      Однако народы ведь не становятся социальными идиотами сами по себе или по своему желанию. Их такими делают, и на историках лежит особая ответственность в том случае, если они не противодействуют историческому оглуплению народов.

      И как же определять тех, кто этому оглуплению способствует и в нём участвует?

      В ходе работы над двухтомником по русской истории, с первым томом которого читатель знакомится, я пользовался многими источниками, в число которых входило, например, и академическое издание 1997 года «Екатерина II и Потёмкин. Личная переписка 1769–1791», подготовленное к печати и прокомментированное В.С. Лопатиным. Его же перу принадлежит и помещённая там же большая статья с хорошим и точным названием: «Письма, без которых история становится мифом».

      Что касается той эпохи, которой принадлежат адресаты публикуемой В.С. Лопатиным переписки, и которая стала в немалой мере результатом их личных усилий, то тут публикатор объективен и вполне убедительно опровергает устоявшиеся анти-екатерининские и анти-потёмкинские мифы.

      Но что касается советской эпохи, то относительно неё публикатор переписки Екатерины II и Потёмкина сам пытается внедрить в общественное сознание ряд антисоветских и весьма злобных мифов. Он пишет: «На страницах (советских. – С.К.) книг и статей, посвящённых екатерининскому времени, неподобающе видное место заняли Емельян Пугачёв, Александр Радищев и Николай Новиков, оттеснив на задний план и саму императрицу, и её сподвижников. Лишь Суворов удостоился небывалой чести…», и т. д.

      Уже это, конечно же, не так… Спору