Я, Есенин Сергей…. Сергей Есенин

под сердце финский нож.

      Ничего, родная! Успокойся.

      Это только тягостная бредь.

      Не такой уж горький я пропойца,

      Чтоб, тебя не видя, умереть.

      Я по-прежнему такой же нежный

      И мечтаю только лишь о том,

      Чтоб скорее от тоски мятежной

      Воротиться в низенький наш дом.

      Я вернусь, когда раскинет ветви

      По-весеннему наш белый сад.

      Только ты меня уж на рассвете

      Не буди, как восемь лет назад.

      Не буди того, что отмечталось,

      Не волнуй того, что не сбылось, —

      Слишком раннюю утрату и усталость

      Испытать мне в жизни привелось.

      И молиться не учи меня. Не надо!

      К старому возврата больше нет.

      Ты одна мне помощь и отрада,

      Ты одна мне несказанный свет.

      Так забудь же про свою тревогу,

      Не грусти так шибко обо мне.

      Не ходи так часто на дорогу

      В старомодном ветхом шушуне.

<<1924>>

      Письмо к женщине

      Вы помните,

      Вы всё, конечно, помните,

      Как я стоял,

      Приблизившись к стене,

      Взволнованно ходили вы по комнате

      И что-то резкое

      В лицо бросали мне.

      Вы говорили:

      Нам пора расстаться,

      Что вас измучила

      Моя шальная жизнь,

      Что вам пора за дело приниматься,

      А мой удел —

      Катиться дальше, вниз.

      Любимая!

      Меня вы не любили.

      Не знали вы, что в сонмище людском

      Я был, как лошадь, загнанная в мыле,

      Пришпоренная смелым ездоком.

      Не знали вы,

      Что я в сплошном дыму,

      В развороченном бурей быте

      С того и мучаюсь, что не пойму —

      Куда несет нас рок событий.

      Лицом к лицу

      Лица не увидать.

      Большое видится на расстоянье.

      Когда кипит морская гладь,

      Корабль в плачевном состоянье.

      Земля – корабль!

      Но кто-то вдруг

      За новой жизнью, новой славой

      В прямую гущу бурь и вьюг

      Ее направил величаво.

      Ну кто ж из нас на палубе большой

      Не падал, не блевал и не ругался?

      Их мало, с опытной душой,

      Кто крепким в качке оставался.

      Тогда и я,

      Под дикий шум,

      Но зрело знающий работу,

      Спустился в корабельный трюм,

      Чтоб не смотреть людскую рвоту.

      Тот трюм был —

      Русским кабаком.

      И я склонился над стаканом,

      Чтоб, не страдая ни о ком,

      Себя сгубить

      В угаре пьяном.

      Любимая!

      Я мучил вас,

      У вас была тоска

      В глазах усталых:

      Что я пред вами напоказ

      Себя растрачивал в скандалах.

      Но вы не знали,

      Что в сплошном дыму,

      В развороченном бурей быте

      С того и мучаюсь,

      Что не пойму,

      Куда несет нас рок событий…

      .

      Теперь