История гестапо. Жак Деларю

Реглер – на многих языках опубликовали «Коричневую книгу», довольно широко распространившуюся. Правда вот-вот могла открыться.

      В начале сентября один антифашистский комитет образовал в Лондоне международную комиссию по расследованию, которая решила заранее провести слушание дела о поджоге рейхстага. Комиссия под руководством крупного лондонского адвоката Дэниса Ноуэлла Притта включала в свой состав французских, английских, американских, бельгийских и швейцарских общественных деятелей, таких, как Гастон Бержери, госпожа Моро Джиафери, госпожа Анри Торрес, Артур Хейс, Вермелен. Пост прокурора занял Стаффорд Крипс, который изложил все имеющиеся факты и уточнил, что эта имитация судебного разбирательства не имеет юридической силы, а проводится с целью выяснить истину, из-за определенных обстоятельств неспособную проявиться в самой Германии.

      В ходе заседаний этой комиссии стало очевидно, что если Люббе был одним из поджигателей, то он мог быть только чьим-то орудием. В чьих руках? Нацистов, ответила комиссия, в частности Геринга, который становился, таким образом, главным обвиняемым. 11 сентября госпожа Моро Джиафери, которая с самого начала процесса получала письма с угрозами, провозгласила: «Нет в мире такого суда, даже настроенного враждебно по отношению к обвиняемым, который смог бы хоть на секунду допустить обоснованность этих смехотворных доказательств. Теперь нужно спасать лицо; за спинами обвиняемых, уже заранее приговоренных, необходимо спасти лицо того, кто сам теперь обвинен всеми честными людьми – Геринга…»

      Кто был в Берлине 27 февраля вечером, кто тот человек, у которого есть ключи от рейхстага?

      Кто тот человек, руководящий действиями полиции?

      Кто мог усилить либо ослабить полицейский надзор?

      У кого были ключи от подвалов, через которые поджигатели проникли в здание рейхстага?

      Этот человек не кто иной как Геринг, министр внутренних дел Пруссии и председатель рейхстага!

      Спасти лицо… Вот что сказала госпожа Моро Джиафери; именно этим занимался суд в Лейпциге. Там среди обвинителей очень скоро началась паника, и обвинение перешло в защиту от яростных нападок озлобленного Димитрова. Четверо остальных обвиняемых не доставляли им хлопот. Ван дер Люббе постоянно был погружен в состояние мрачного отупения; из него с трудом смогли вытянуть несколько односложных ответов. Что же касается Танева и Попова, то они не знали ни слова по-немецки. Димитров взял в свои руки ведение процесса. Теперь он превратился в обвинителя. И его обвинения были столь точными, что прокурор-обвинитель доктор Вернер объявил о принятии решения, которое ввергло в шок всех присутствующих. Он взял «Коричневую книгу», которую опубликовали эмигранты, и стал, страница за страницей, пытаться опровергнуть содержавшиеся в ней сведения, доказывая, что речь идет о клеветнических измышлениях!

      Так обвинители стали обвиняемыми, и дальнейший ход процесса теперь имел своей целью лишь оправдаться.

      В