Бегущая по головам. Марина Серова

дела и желательно без лишних свидетелей. Вот только решить их ему не удалось…

      Ладно, все равно пока никаких конкретных версий относительно того, за что убили Диму, у меня нет. Найти типа в льняном костюме тоже не представляется никакой возможности. Поэтому буду работать с тем, что есть. А есть у меня только адрес нотариуса.

      Удерживая руль одной рукой, я поворошила содержимое сумки и извлекла из нее листочек, полученный от Константина Сергеевича Нуштаева. Так, Соколовая, 25. Я сверилась с картой города. Похоже, двигаюсь в верном направлении…

      Номера телефона Александра Венедиктовича Ташкова у меня не было, поэтому предупредить его о своем визите я никак не могла. Но, насколько я помню, Нуштаев упоминал о том, что нотариус принимает клиентов на дому, а это значит, что шанс увидеться с человеком, у которого были какие-то дела с Дмитрием, у меня есть. Обнадеженная такими размышлениями, я припарковала свою машину у блочной пятиэтажки и выбралась из душного салона.

      Ни о каком лифте, разумеется, и речи не шло. Мне пришлось топать пешком аж под самую крышу, прежде чем я остановилась перед нужной дверью. Я вдавила кнопку под номером семнадцать. Где-то в глубине квартиры загавкал звонок, но открывать мне никто не спешил. Ну, вот вам и пожалуйста… Я потопталась пару минут в ожидании ответа, потом надавила еще раз. Результат тот же. «Сегодня явно не мой день». Я отвернулась и уже хотела уйти, как вдруг в глубине нужной мне квартиры что-то зазвенело – похоже, упала сразу стопка тарелок или какая другая бьющаяся утварь. Значит, в квартире кто-то есть? Я тут же снова оказалась рядом с дверью и начала жать на звонок. Прежний результат. Может, у нотариуса дома живет кошка и это она столкнула что-то со стола? Я хотела прислониться к двери, чтобы послушать, не донесется ли изнутри еще какой звук, но стоило мне только коснуться ручки, как дверь скрипнула и чуть приоткрылась. Что еще за такое? Ой, не к добру все это…

      – Эй, есть кто дома? – позвала я.

      Можно было сразу же уйти или позвонить соседям, но я не стала делать ни того, ни другого. Сначала осторожно заглянула в приоткрывшееся пространство, потом еще приоткрыла дверь и, поскольку ничего страшного пока не произошло, решительно шагнула за порог. Я тут же оказалась в просторном коридоре, где, кроме огромного зеркала и тумбочки для обуви, ничего не было.

      – Есть кто дома? – позвала я еще раз.

      Откуда-то справа донесся странный звук. То ли шепот, то ли вздох. Я обернулась. Звук доносился из кухни. Недолго думая, я сделала несколько решительных шагов вперед и замерла.

      На кухне, залитой ярким солнечным светом, у окна сидел человек. Весь пол рядом с ним был усыпан осколками битого стекла, а на стене висела, сорванная с одной петли, полочка. Белая рубашка на мужчине, стены вокруг были перепачканы чем-то красным. «Это кровь. Как же можно было так порезаться?» – пронеслось у меня в голове, а потом я вдруг поняла, что мужчина вовсе не случайно уронил полку и