Охота на смотрящего. Евгений Сухов

за то, чтобы вы от звонка до звонка тянули свой срок, но еще и чтобы каждый из вас остался целехонек. Что молчишь, Мулла, неужели ты мне в таком пустячке откажешь? Показал бы покойничков – ведь потом все равно придется их хоронить. Считать вместе придется.

      Мулла похлопал начальника колонии по плечу. Получилось снисходительно.

      – Зачем отдавал приказ стрелять, хозяин? Неужели ты решил, что мы сможем снести заграждения? Или ломануть в тайгу?

      – А вот здесь я бы еще засомневался.

      – Куда же нам бежать, на смерть? Ты же мудрый человек, Александр Тимофеевич, не первый год в баринах ходишь. Ребята просто куражатся, пар выпускают. Сам понимаешь, здесь у тебя не санаторий. На твоей зоне уж почитай годков пять не бузили.

      – Шесть, – проговорил сквозь зубы Беспалый.

      – Вот видишь, шесть… Просто пора пришла душу отвести, плечи расправить. А ты ОМОН вызвал, начальник… И всяких других специалистов. – Последнее слово Мулла произнес с нажимом, даже как-то скорбно.

      – Вот-вот, и я про то же, – подхватил невозмутимо Беспалый. – Хочу взглянуть, все ли снайперские пули попали в цель.

      – Ну, если ты так настаиваешь, тогда пойдем, – неожиданно согласился Заки Зайдулла и неторопливым шагом повел Беспалого к бараку.

      Поднявшись по невысокому крыльцу, вошли в помещение.

      – Вон они, – кивнул Мулла, – под простынкой лежат.

      Начальник колонии подошел к трупам, сложенным в углу аккуратным рядком.

      – Четверо, – бесцветно и даже как-то немного разочарованно прозвучал его голос.

      Ноги убитых невинно выглядывали из-под серого савана.

      – Взглянуть желаешь?

      Беспалый кивнул и, взяв в костистую горсть грубую ткань, осторожно, как будто опасаясь, что курносая и на него обронит свой невеселый взгляд, стал стаскивать ее с убитых.

      Застывшие, осунувшиеся и как-то сразу постаревшие лица: Венька Ежов, Сергей Прохоров. Этих Беспалый хорошо помнил живыми; старшему из них минуло всегo-то тридцать годков. Третьего он не узнал – видно, сидел в зоне недавно, не высовываясь, а тут на тебе, угораздило высунуться.

      На четвертом подполковник Беспалый взгляд задержал. Этого, должно быть, и положил Голубок. Лицо разворочено, полчерепа снесено, как топором оттяпано, – кошмар! Александр Тимофеевич невольно поморщился. Действительно, вроде как Игнатов. Рост немного за метр восемьдесят, крепкое сложение, широкие плечи. Вроде он. Одежда тоже его.

      И тапочки…

      Эти дурацкие тапки, в которых законный вечно ходил по бараку, невзирая на запреты. Да, сомнений нет – это Варяг. Владислав Геннадьевич Игнатов. Смотрящий по России. Хранитель воровского общака, бывший, правда.

      Беспалый аккуратно накрыл трупы простыней.

      – Что скажешь, начальник? – участливо поинтересовался Заки. – Уж не Варяга ли ты высматривал?

      – Ты всегда был очень неглупым вором, Мулла. Варяга в числе жмуриков нет… Что и требовалось доказать.

      Некоторое время они внимательно разглядывали друг друга.

      Мулла вдруг посерьезнел и почти вплотную