Затаившийся страх (сборник). Говард Лавкрафт

Боже, изгони память об этих арабских легендах из моей головы! – лишенные души мумии – место встречи скитающихся ка… орды фараонических, проклятых дьяволом мертвецов, расставшихся с жизнью сорок столетий назад… составные мумии, ведомые сквозь предельную ониксовую пустоту царем Хефреном и его упыркой-царицей Нитокрис.

      Топот близился – Небо, избави меня от звука поступи этих ног, копыт, лап, когтей, делавшейся теперь различимой! Вниз с бесконечной лишенной солнца мостовой в вонючем ветре просияла искорка света, и я скрылся за колоссальной окружностью циклопической колонны, чтобы хоть на мгновение спрятаться от ужаса, который топотом миллионов ног подбирался ко мне по гигантскому гипостилю, полному нечеловеческого страха и болезненной сумасшедшей древности. Мерцания умножались в числе, топот и диссонирующий ритм обрели болезненную громкость. Трепещущий оранжевый свет выхватил из тьмы сцену, полную такого каменного величия, что я охнул от чистейшего изумления, способного одолеть и страх, и отвращение. Надо мною возвышались монолиты колонн, середины которых оставались за пределами человеческого взора, каждая из которых повергла бы в ничтожество Эйфелеву башню… покрытые иероглифами, выбитыми неведомыми руками в пещере, где память о дневном свете могла сохраниться только в стариннейшей из легенд…

      Я не хотел смотреть на марширующих тварей. И потому отвернулся, услышав скрип суставов и едкое дыхание поверх мертвой музыки и топанья мертвяков. По милости господней они не разговаривали… но Боже! Эти безумные факелы начали отбрасывать тени на поверхность ошеломляющих колонн. У бегемотов не должно быть человеческих рук, им не положено ходить с факелами… у людей не может быть крокодильих голов…

      Я попробовал отвернуться и от них, но тени, звуки и вонь окружали меня. А потом вспомнил правило которым пользовался еще в неосознанных детских кошмарах, и начал повторять про себя: «Я во сне! Вокруг меня – сон!» Однако это было бесполезно, и мне оставалось только закрыть глаза и молиться… по крайней мере, мне кажется, что именно так я и поступил, хотя в видениях ни в чем нельзя быть уверенным, а, насколько мне известно, именно таковым и может оказаться все случившееся со мной. Я подумал о том, что едва ли сумею попасть на поверхность земли, и временами чуть приоткрывал глаза, чтобы попробовать различить какую-нибудь черту этого места, помимо пряного тлена и безверхих колонн. Трескучий свет все умножавшихся факелов теперь слепил глаза, и если только адское угодье это не было полностью лишено стен, я не мог не попытаться увидеть какой-нибудь предел или границу ему. Впрочем, мне пришлось снова прикрыть глаза, когда я понял, сколько же тварей собралось… и еще потому, что, приоткрыв их, я увидел некий объект, внушительно и торжественно топающий без всякого торса над поясницей.

      Бесовское воющее трупное булькание или смертный грохот теперь