Жизнь прахом, земля пухом. Владимир Колычев

уходить. Ну, а напоследок решил глянуть, что после себя оставил. И в своей кроссовке сорок второго размера оставил след. Не заходя в комнату, дал задний ход… Кстати, у меня сорок четвертый размер, если это интересно…

      – След не очень четкий. Эксперты четкого ответа не дают – большая вероятность, что это был сорок второй размер, но не исключен и сорок четвертый…

      – Спасибо, утешил…

      – Если хочешь, могу и утешить. Человек этот пальчики свои в прихожей оставил.

      – Пальчики точно не мои.

      – Не твои… Но не понятно чьи. Ни в одной картотеке не числятся…

      – Только в прихожей пальчики?

      – Нет, еще и на двери…

      – Загорцев был заядлым бабником. Что, если на этом и погорел?.. Версию с парнем его погибшей любовницы отрабатывали?

      – Ты, я смотрю, в курсе.

      – Ходил я к Загорцеву, как сосед к соседу. Поговорить с ним хотел. По-мужски поговорить. А застал только память о нем и оперов из соседнего ОВД…

      – А с соседями ты дружишь?

      – Да, дружим, отделами… А с Загорцевым мог бы дружить домами. Потому что сосед. Но не сложилось. Он себя плохим человеком показал… Так что там насчет парня?

      – Ничего. У него железное алиби.

      – На каждое железо найдется ржавчина.

      – Ржавчина, возможно, есть. На решетке. За которой сидит Вадим Котлов… В Бутырке он, полгода уже под следствием. Не мог он убить Марию Тихомирову.

      – Не он, так его дружки с воли. Узнал, что его подруга гуляет, дал цеу…

      – Не так все просто. И быстро. Пока информация дойдет, пока с ума сходить будет, пока обратно… А Тихомирова с Загорцевым сошлась всего лишь за два дня до своей смерти. Короткий роман. Котлов просто не успел бы об этом узнать…

      – Это верно, через надзирателя малявку с мокрым не прогонишь. А сотовые в Бутырке глушат генератором… – вслух рассуждал Степан. – Чисто арестантская почта – дело долгое, если ты, конечно, не в авторитете… Верно, по времени не успеет… Ну, а если кто-то из дружков Котлова наблюдал за Тихомировой. Может, клеился к ней… Он к ней, а у нее – любовник-миллионер. И за себя отомстил, и за рогатого кореша…

      – Звучит красиво. Но маловероятно. Да и какие у него дружки, так, уголовная шушера – мобильные телефоны, борсетки…

      – Не скажи, за такой мелочью серьезные люди стоят, вплоть до законных воров…

      – Ну, может быть…

      – Надо бы поработать с этим Котловым, узнать, что за фрукт, с какого дерева… Кто за их бригадой стоит, ты не знаешь?

      – Пока нет, – сник Сватков.

      – Легче меня крайним сделать. Я же на виду… Можешь дальше под меня копать. А можешь взять меня в помощь. Это, конечно, не мое дело, но помочь я тебе смогу. Самому интересно узнать, из-за кого этот сыр-бор… Могу Котлова пробить, «от» и «до»…

      – Этим уже занимаются, – как-то неуверенно сказал следователь.

      – Понятно, что занимаются. Но непонятно как… Тут особый подход нужен.

      – Знаю я твои подходы, наслышан, – с невеселой улыбкой, но заинтересованно сказал Сватков. –