Третье чудо. Меллори Кейн

прервала ее Мэдди. – Что я тебе только что сказала?

      – Ты наговорила кучу всего непонятного, и ничего не объяснила. Что ж, прекрасно! Я дам тебе знать, если что-то случится. То есть если у меня будет возможность позвонить, – с нехарактерной для нее язвительностью уточнила Сэнди.

      – Сэнди, позвони шерифу, пусть он снимет со стола отпечатки пальцев. Так легче будет определить, кто взял твой планшет.

      – Ну да, если эти отпечатки есть у полицейских. А если их нет?

      – Все равно, Сэнди, позвони шерифу, обещаешь?

      – Хорошо, позвоню. Может, поговорим о чем-нибудь другом?

      – Конечно. Как ты себя чувствуешь? Как ребенок?

      – У нас все прекрасно.

      – А уже видна эта фитюлька?

      – Какая еще фитюлька? Ах да! Доктор тоже так сказал, когда смотрел мою эхограмму.

      – Так он подтвердил, что это мальчик?

      – Не то чтобы подтвердил, но говорил довольно определенно. – Она грустно улыбнулась. – Знаешь, Тристан был уверен, что у нас будет мальчик.

      – Ох, дорогая моя…

      – Ничего, не волнуйся, я держусь. – Сэнди заставила себя засмеяться.

      – Ты уже думала, как его назвать?

      – Нет еще.

      – Значит, ты вернулась в Бон-Шанс. И думаешь здесь остаться?

      – Да, наверно. Но ближе к родам могу снова поехать в Батон-Руж. Там мне сможет помочь мать Тристана.

      Мэдди стала убеждать ее, как было бы хорошо, если бы она вернулась в Батон-Руж. Наконец Сэнди удалось ее прервать, и она сказала, что очень хочет спать. Мэдди напомнила ей, чтобы она обязательно позвонила шерифу, и они попрощались.

      – Ну, малыш, что скажешь? Думаешь, стоит позвонить шерифу насчет планшета? Да? Я тоже так думаю. Но завтра обязательно схожу к Бодро, скажу ему, что вернулась, и спрошу, не видел ли он кого у дома.

      Она улыбнулась и ласково погладила живот.

      – Хотя, если Бодро заметил, что во время моего отсутствия какой-то незнакомец забрался в дом, он мог его застрелить.

      Глава 2

      Тристан проснулся, чувствуя себя отдохнувшим.

      Горячие лучи встающего солнца падали на его постель, согревая ноги. Он вдохнул воздух, напоенный ароматом гардений. Сэнди! В последний раз, когда он ее видел, она была здоровой и безмятежной, как и полагается женщине, вынашивающей ребенка.

      Он сонно улыбнулся и повернулся к ней, но, ощутив жгучую боль в икре, сразу все вспомнил. Он лежал не в своей кровати, рядом с женой, а на топчане в хижине своего старого друга Бодро, где жил с тех пор, как тот спас его от верной смерти.

      Ему вспомнилась темная вода и острые зубы акулы. Мышцы его невольно напряглись, и его снова пронзила боль в икре, откуда острый зуб акулы вырвал клок его плоти. Стиснув зубы и подавляя стон, он осторожно расслабил мышцы ноги.

      Постепенно боль стихла, но легче ему не стало. Его угнетала страшная душевная пустота. Его считали погибшим. И он действительно погиб – для жителей Бон-Шанс и для своих близких.

      Даже если бы захотел, он не мог сообщить им о себе. Бодро сказал, что он провалялся без сознания