Чужая игра. Михаил Шуваев

купленной ею пары тоже зафиксирован: сорок третий, – уточнил Волков.

      – Черт побери! Капитан, а можно узнать, какой размер носит Бонне?

      – Нет ничего проще, господин Сноу. Сейчас я свяжусь в пунктом выдачи спецобмундирования, и все прояснится.

      Через несколько минут получили ответ: Бонне носит обувь сорок третьего размера.

      – Ну, вот видите, капитан, все оказалось довольно просто, – подмигнул ему Сноу. – Теперь и проверять больше ничего не надо – и так ясно, что здесь орудовал главный инженер.

      – Ричи, пока у нас только косвенные доказательства и никаких прямых улик! – покачав головой, пробормотал швед.

      – Согласен, Айво, но вероятность, что это все-таки Бонне, растет! Интересно, чем же он тут занимался?

      – Ричи, чем он тут занимался – хороший вопрос, но вот у меня в запасе специально для тебя есть другой, не менее забавный: а как он попадал в мастерскую, минуя тамбур? Вход в лабораторию с поверхности астероида один – через тамбур или шлюз, называйте, как хотите.

      – Что-что? – одновременно переспросили Сноу и капитан. – Минуя тамбур?

      – Вы прекрасно все поняли, не валяйте дурака. Следы «Миллениума» обнаружены только в технологическом блоке, больше нигде их нет. У входной двери в коридоре были следы?

      – Нет, – мотнул головой Ричи.

      – Ну вот, не перелетел же он сюда по воздуху! МГА здесь нет.

      – Просто тут дроиды не убирались, а в других местах смахнули пыль вместе со следами, только и делов.

      – Ричи, станция на Одиноком утесе законсервирована, причем давно и полностью. Дроиды не убираются тут нигде.

      – А как тогда? – спросил Волков.

      Айво лихорадочно набрал что-то на МИППСе, подождал, потом поднял озадаченный взгляд на коллег:

      – Если не считать сегодняшнего дня, то, согласно главному компьютеру лаборатории, входной шлюз открывался последний раз почти год назад.

      – Год назад… – задумчиво повторил капитан, пытаясь что-то вспомнить. Потом брови его поползли вверх. – Я прибыл на Арктур год назад.

      – На верфи ничего тогда не случилось? – Блумберг опять взглянул на монитор МИППСа. – Точнее четырнадцатого мая 2274 года?

      – Мая, мая… – шевелил губами Волков. – Минуточку! Уехал полковник АНБ Сэм Бридж! Ах, нет, это произошло в марте. Точно помню. А двадцатого мая я прилетел на Тетраэдр…

      – Что нам это дает? – задумчиво спросил Ричард. – Подождите, подождите, а когда умер этот, как его… ваш предшественник?

      – Тор Гиллиам? Не помню точно, – задумался русский. – По-моему, в мае, числа двадцать пятого.

      – Двадцать пятого. И что?

      Волков пожал плечами.

      – Эй, мастера словесной формы, идите-ка сюда, – раздалось из дальнего угла блока, куда успел переместиться Айво.

      Офицеры поспешили к начальнику научного отдела. Тот сидел на корточках перед металлическим шкафом для инструментов и рассматривал темное пятно на полу.

      – Как вы думаете, что это? – поднял он голову и взглянул на подошедших.

      – Это