Первый подвиг Елены Прекрасной, или Библиотечный обком действует. Светлана Багдерина

кто? – непонимающе нахмурилась царица.

      – Библиотечный библиотечный. Бывает банный, бывает домовой, бывает овинный. А я – библиотечный.

      – Да?!.. – изумилась Елена. – Я никогда не слышала, что бывают…

      – Царица, ты должна поторопиться, время утекает, как вода сквозь пальцы! Чу!.. Я слышу шаги в коридоре!.. Это идут наши недруги!

      – Шаги?… Недруги?… – заметалась Елена по рассыпавшимся книгам под неодобрительным взглядом библиотечного. – Ты это серьезно? Так это правда? О, Боже!.. Что мне делать!.. Где ты хотел укрыть меня, Дионисий?

      – В своем скромном обиталище, приюте спокойствия и тишины, далеком от суеты и злобы окружающего мира, – усилием воли Дионисий заставил себя не смотреть на попираемые царицыными туфельками книги и театральным жестом указал на самый большой и старый книжный шкаф, прямо перед ними.

      – В ШКАФУ???!!!

      – Держи мою руку, царица.

      Елена, изрядная часть мозга которой молчаливо удивлялась тому, какой чуднОй сон ей снится, удивив Дионисия, без дальнейших пререканий, крепко взялась за его сухонькую ручку. Тот поспешно открыл дверку шкафа, сделал решительный шаг вперед, невзирая на плотные ряды золоченых корешков перед собой и с неожиданной для такого маленького существа силой потянул за собой Елену.

      Не успев ни охнуть, ни ойкнуть, она оказалась в миниатюрной прихожей, которую – она могла поклясться – ни одному столяру в жизни не пришло бы в голову устраивать в шкафу – с вешалками для шляп, верхней одежды и подставками для обуви и слегка мутноватым зеркалом в чугунной витой раме. Стены, мебель и даже шторы на невидимых окнах и коврики на полу были устроены из брошюр, книг, томов и фолиантов самого разного размера.

      Или раскрашены под самые различные виды печатной продукции, присмотревшись, подумала Елена.

      – Вытирай ноги, – предупредил чистоплотный библиотечный и подал личный пример, быстро пошоркав крошечными сапожками по веселенькой разноцветной дерюжке, полустертые буквы на которой складывались в слова, предлагающие то ли что-то купить, то ли куда-то сходить. – Прошу быть дорогой гостьей в моем холостяцком жилище. Это – гостиная. Направо – моя комната. Налево – ваши покои. Здесь ты в безопасности, прекрасная Елена, и я – к твоим услугам.

* * *

      Солдаты вывели троих, предназначенных для особой участи, людей во двор, остановились и закрутили головами по сторонам.

      Башня была справа, у самых ворот. Высокая, каменная, с бойницами и решетками, как специально построенная для такой оказии. Но слева, и тоже и ворот, была еще одна. Такая же каменная, и ничуть не ниже. А чуть впереди – еще. И еще. И еще за ней целых две. А почти не видная из-за сумерек левее от них возвышалась еще одна – по высоте, поди, тем фору даст, хоть и деревянная. Или не даст?… А за ней – снова башня, но из чего построена и какой высоты – уже не различить…

      Ишь, какой умный, как у него все легко и просто: «заточить их в самую высокую башню»! А они что, должны с линейкой по ним теперь лазить? Какая из них – самая высокая? Эта? Эта? Или та?