Штамп на сердце женщины-вамп. Дарья Донцова

портить старушке день, но пришлось рассказать про медальон «Нарцисс». Демидова постоянно прерывала мою речь восклицаниями:

      – Невероятно! Здесь какая-то ошибка!

      Когда я произнесла последнюю фразу, Мария Ивановна взяла телефон и позвонила.

      – Марфенька, ты занята? Спустись вниз, детка.

      Внучка не особенно спешила на зов, прошло минут пятнадцать, прежде чем она соизволила появиться в комнате и лениво спросить:

      – Зачем звала?

      Я сразу узнала ту, что выхватила у меня из рук йорка, и удивилась. Марфе пятнадцать? Выглядит на двадцать, и взгляд у нее совсем не наивно-детский.

      – Познакомься, солнышко, – ласково завела старушка. – Дарья, наша соседка.

      – Мы уже виделись, – сухо сказала я.

      – Вы меня с кем-то путаете, – лихо соврала девица.

      – Госпожа Васильева рассказала мне невероятную историю, – завела Мария Ивановна. – Я отказываюсь в нее верить.

      Марфа молча выслушала бабушку.

      – Отвечай, ты ездила в редакцию? – задала вопрос Мария Ивановна.

      Внучка не ответила, ее лицо можно было бы назвать симпатичным, но его портили сдвинутые брови и поджатые губы. Марфа насупилась, надулась и покраснела.

      – Дорогая, мы ждем, – чуть повысила голос старшая Демидова, – объяснись.

      Внучка сидела, глядя в пол.

      Мне было неприятно наблюдать за злой девицей, хотелось завершить тягостную беседу и уйти, поэтому я задала прямой вопрос:

      – Зачем ты придумала, будто я украла медальон?

      Марфа скорчила гримасу и достала из кармана айфон.

      – Во! Фотки! Трикси в розовом платье, на ошейнике подвеска. Видите?

      – Конечно, – согласилась я. – Красивый аксессуар, похоже, старинный.

      – Дайте, дайте взглянуть, – засуетилась Мария Ивановна. – Оригинальная вещь, похоже на золото, камни роскошные, хотя, не держа в руках медальон, ценность его определить очень трудно. У нас дома такой вещи ни у кого нет.

      – Олеся мне дала, – после короткой паузы сообщила Марфа.

      Мария Ивановна вернула телефон внучке.

      – Да? Почему же мать Флоры подвеску не носит? Уж могла бы на Новый год с ней покрасоваться или на свой день рождения.

      – Вот мы с Трикси у вашей калитки, – осмелела Марфа. – Я видео записала, вот собака одна на дорожке сидит, вы ее хватаете, на руках держите, гладите, а потом снова фото. Упс! Где украшение?

      – Нету, – пробормотала я, – ошейник без медальона.

      Марфа отняла у меня трубку.

      – Вы кулон сперли! Когда в сад к вам Трикси вошла, подвеска у нее на шее висела, а потом! Вау! Нет ее!

      – Тебе не пришло в голову, что украшение само могло отцепиться? – спросила я. – Упало и сейчас мирно лежит где-то у калитки на нашем участке?

      – Не-а, вы его стырили, – настаивала Марфа, – и молчали в тряпочку, а теперь, когда «Желтуха» правду узнала,