Записки выдающегося двоечника. Артур Гиваргизов

Серёжу уважать перестали, и, конечно, за советом к нему больше никто не обращался.

      Что новенького на стенках?

10 сентября, большая перемена и после уроков

      Однажды Серёжа болел ангиной, но всё равно пришёл в школу и написал на стенке: «Торпедо – чемпион», потому что он болел за «Торпедо». Написал и упал от слабости.

      Эту надпись увидела Сереберцева. Она стёрла «Торпедо» и написала: «Ньютон – чемпион», потому что была отличницей и ньютоновской фанаткой.

      Эту надпись увидела учительница по химии. Она стёрла «Ньютон» и подписала «Менделеев».

      Эту надпись заметил директор школы. Он покачал головой и написал: «Наша школа – чемпион. Мы все – одна семья».

      Эту надпись заметила уборщица тётя Тамара. Она всё стёрла и написала большими буквами нитрокраской: «Как вам не стыдно! Ай-ай-ай! Зачем вы стёрли Серёжино “Торпедо”? Серёжа с температурой пришёл в школу, а вы стёрли. Торпедо – чемпион».

      Тётя Тамара была Серёжина бабушка.

      Эту надпись увидела Сереберцева. Она стирала её два часа, но так и не стёрла.

      Пластическая операция

11 сентября, на биологии

      Серёжа умел притворяться, что спит. Закроет глаза, а на самом деле всё слышит и даже видит – в щёлочки. Благодаря этому умению он знал, что думают о нём окружающие.

      – Красавец, – смело говорила Чеснокова, глядя на спящего Серёжу.

      – Жалко, нос торчит, – огорчалась Сереберцева. – Большеват.

      Так как Серёже нравилась Сереберцева, а не Чеснокова, он решил сделать пластическую операцию – уменьшить нос.

      Пришел Серёжа к хирургу, всё объяснил, а хирург говорит:

      – Зачем тебе уменьшать нос? Всё – относительно: если ты увеличишь себе щёки, нос на фоне больших щёк будет казаться маленьким. Увеличить щёки можно без хирургического вмешательства. Просто надо есть побольше макарон.

      Серёжа стал есть очень много макарон, и через месяц действительно у него увеличились щёки и нос перестал казаться большим.

      Серёжа пришёл в школу, лёг на парту и сделал вид, что спит.

      – Что-то Гаврилов сильно растолстел, – сказала Чеснокова, – щёки как подушки.

      – Ты ничего не понимаешь в мужской красоте, – сказала Сереберцева, – теперь у него всё гармонично.

      И после этого подслушанного разговора Серёжа смело пригласил Сереберцеву в кино.

      – Ах, – сказала Сереберцева, – ты читаешь мои мысли.

      «Не читаю, а подслушиваю», – усмехнулся про себя Серёжа.

      Странно

12 сентября, на русском

      Однажды на уроке русского языка Серёжа Гаврилов получил записку странного содержания: «Гаврилов, – было в записке, – если ты встанешь на парту и громко прокукарекаешь, я поставлю тебе пятёрку в дневник». И подпись: «Елена Николаевна».

      Елена Николаевна была очень строгая и раньше таких записок никому не писала.

      «Странно, –