Тайна золотого обоза. Николай Леонов

на фоне леса высился целый квартал пятиэтажек.

      – Вот оно, надо думать, Трубное! – объявил Володька. – Точно! Вон указатель – «Трубное».

      Глядя на сельские дома, Крячко непонятно чему вздохнул, а на его лице появилась ностальгическая улыбка… Поймав вопросительный взгляд Гурова, он с грустинкой пояснил:

      – Дома тут прямо как в Васильевке, где жил мой дед, Ефим Никанорович. Какой же у него был бесподобный яблоневый сад! Как вспомнишь – ммм!.. – он со значением причмокнул и мечтательно прикрыл глаза.

      Слушая его, Лев понимающе улыбнулся – в его памяти тоже остался яблоневый сад из далекого детства…

      Глава 3

      Через пару минут «Волга» катила через село, которое и в самом деле было богато на необычные, «креативные» дымовые трубы. Стас только успевал комментировать здешние диковины:

      – …Не, ну ты глянь! У этих – как будто самовар стоит на крыше! А вон, вон у тех – как будто крепостная башня…

      Больше всего его восхитила труба в форме высокого пня, который обвила кобра, искусно сработанная из серебристой оцинкованной жести.

      Уже на выезде из Трубного, заметив в торце крайней пятиэтажки продуктовый магазин, опера решили завернуть туда и купить себе чего-нибудь съестного. Ассортимент здесь, конечно, оказался не самый богатый, но выбор все же имелся. Вновь выруливая на трассу и усердно уминая копченую колбасу, опера увидели у автобусной остановки молодую женщину в черной траурной косынке.

      – Опаньки! – недоуменно хмыкнул Крячко, воззрившись в ее сторону. – И эта в трауре! Уж не по Мартыняхину ли печаль? Надо бы узнать. Володя, притормози! Вас подвезти? – спросил он, опустив стекло задней дверцы.

      – А сколько вам за это платить? – немного растерялась та.

      – Да ничего не надо! – Станислав изобразил, насколько это позволяла кабина, широкий, великодушный жест. – Просто видим – вы в трауре, надо как-то поддержать человека… Мы через Пятницкое в Москву. А вам куда?

      – А мне только до Угомоновки, это прямо перед Пятницким, – садясь в машину, женщина грустно улыбнулась.

      – Станислав! – с ходу представился Крячко, на что попутчица сообщила, что ее зовут Вероникой.

      На правах соседа по заднему дивану салона Стас тут же доверительно спросил:

      – Вероника, простите за назойливость, но у вас здесь, в Трубном, кто-то умер?

      – Нет, я еду из Лешакина, – поправляя косынку, пояснила попутчица. – Там сорок дней было брату двоюродному. Я оттуда с деверем до Трубного доехала – он тут живет, а у него машина что-то греться начала. Ну, я и пошла на остановку…

      – А с братом-то что случилось? – продолжал свои расспросы Станислав.

      – Да история какая-то странная с ним приключилась. И страшная тоже… – Вероника знобко передернула плечами. – В начале августа он пошел в лес, вроде бы по грибы, и не вернулся. Нашли его уже на другой день, с перекушенным горлом. Он и в гробу лежал с таким страшным лицом, перекошенным от ужаса,