Космическая одиссея Инессы Журавлевой. Юлия Цыпленкова

синие глаза. Я прижимаюсь к нему всем телом, мои руки, огладив мощные плечи, ныряют под его руки и уже скользят по животу, поднимаются на грудь… А в зеркале я вижу, как возбужден его…

      – Ой ты ж мамочки, – хрипло выдохнула я. – Мне нужна вода, холодная. А-а-а! – Мой визг отразился от стен и оглушил меня саму, потому что с потолка полилась ледяная вода. Система, чтоб ее!

      – Инна! – Дверь открылась, и в проеме появился Рома, его физиономия была встревоженной, но, увидев мокрую курицу, то есть меня, облитую с ног до головы ледяной водой, развеселился. – Ты решила постирать одежду, заодно и помыться?

      – Пошел вон, гуманоид! – Я с визгом пролетела мимо него, спасаясь от холодного душа, и забилась в угол, отчаянно стуча зубами.

      – Система, выключить воду, – велел Рома и вернулся в каюту. – Раздевайся, – скомандовал мне.

      – Аг-га, щ-щас, – отстучала я челюстями.

      – Не глупи, ты мокрая. – Он улыбнулся и достал полотенце.

      – Отвернись, – сурово велела я, выбираясь из своего угла.

      – Я там уже все видел, – усмехнулся негодяй. – Мне все понравилось, не переживай.

      – Урою, – мрачно пообещала я, и мужчина все-таки отвернулся, но его очередное хмыканье я все-таки расслышала.

      Стянув мокрую одежду, я замоталась в полотенце и поискала глазами свою сумку. Рома, все так же не глядя на меня, достал мой багаж и положил рядом со мной.

      – Одевайся, – милостиво разрешил он.

      Я деловито рылась в сумке, ворча себе под нос о том, что бедную женщину лишили всего самого необходимого, вопрошая время от времени:

      – И что мне надеть? Я же осталась голой!

      Наконец нарыла спортивный костюм, к которому чудесно подходили белые тапочки, и это сарказм, если кто не понял, потому что белые тапочки вообще ни к чему не шли, даже не бежали. Распрямилась, рассматривая футболку с милой киской во всю грудь…

      – Попалась, – промурлыкали мне в ухо, и я оказалась сжата в капкане весьма нескромных рук.

      Не буду врать, екнуло, даже очень ощутимо так екнуло, и организм тут же отозвался сладкой истомой от предвкушения, но!..

      – Грабли убрал, – велела я ледяным тоном. – Рома, я сказала!

      Рома борзел. Полотенчико, так надежно, казалось бы, защищавшее мое тельце, предательски упало вниз, и белая девичья грудь крайне недвусмысленно скользнула в загребущие лапы инопланетного казановы. Его пальцы ласково скользнули по моментально напрягшимся соскам, и я закусила губу, чтобы не польстить аттарийскому самолюбию тихим стоном. Собрала волю в кулак, черт, кулак был до отвращения слаб, а воля упорно в него не лезла, но все же…

      – Отпусти меня, – строго велела я.

      – Ты этого действительно хочешь? – Обжигающие мужские губы проложили дорожку поцелуев от мочки уха до плеча.

      – Я… – судорожно вздохнула, потому что губы были невероятно ласковыми, как и руки, чтоб его, – хочу…

      – М-м? – вопросил синеглазый негодяй, возвращаясь к мочке уха, и чуть сжал ее губами.

      – Тайлар