Иного не желаю. Сергей Бакшеев

на свой пустой бокал и поменялась бокалами с Заколовым.

      – Ты с ним…ради роли? – сжалось от боли сердце Тихона. Он не виделся с Ларисой почти три года, но почувствовал ужасный укол ревности.

      – Такая доля у дебютанток. Лапина когда-то тоже через это прошла, а сейчас ей целуют ручку и дают премии.

      – Лариса, ты самая лучшая и красивая. Они по сравнению с тобой…

      В этот момент мимо пофланировал толстый помощник режиссера и подмигнул Трушиной. Девушка мило улыбнулась, но, как только наглые глазки помрежа сменились залысиной на затылке, в глазах Ларисы сверкнула молния. Тихону даже показалось, что девушка готова разбить о голову толстяка бокал. Он придержал ее за локоть.

      Лариса покорно допила шампанское, избавилась от пустого бокала и взяла старого друга под руку:

      – Больше мне не наливай, а то я скандал устрою. – Она прижалась к молодому человеку боком и зажмурилась: – Хорошо, что ты пришел, Тихон. Здесь все такие ненастоящие, а ты… Ты другой. Я помню наше лето. Мы сходили с ума.

      Распахнувшиеся голубые глаза окатили Заколова дерзкой волной обещания. Девушка бросила взгляд на фотографов и потребовала:

      – Повтори громко свои слова обо мне.

      – Что ты самая лучшая?

      – И красивая.

      Заколов понял, что сумасбродство сегодня – верный путь к женскому сердцу. Он упал на колено и, глядя в сияющие глаза девушки, громко продекламировал стихи поэта, мимо памятника которому только что прошел:

      – Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты!

      На них обратили внимание, защелкали фотоаппараты. Лариса небрежно протянула руку, и Тихон картинно припал к ладошке губами.

      Дали последний звонок. Девушка подала знак Тихону, что можно подняться, и шепнула:

      – Поцелуй меня в щеку и веди в зал. Пусть мымры посмотрят.

      Тихон убедился, что невысказанные обещания начинают сбываться. Противный старичок с «Вечерней Москвой» предстал в образе доброго вестника. Тихон, одетый по случаю международной конференции в приличный костюм, с удовольствием выполнил новую просьбу девушки. И даже позволил себе большее.

      Как только в зале погас свет, и на экране началась костюмированная хохма про казусы сватовства в средневековой Испании, Тихон положил руку на колено девушки и сжал пальцы.

      – На какую ножку ты хромала? – спросил он, дыша в ухо Ларисе.

      – Мои ножки, для того, чтобы ими любовались.

      – А губы?

      Ответом были блеск в глазах и влажное прикосновение раскрытых губ. После трехминутного поцелуя девушка оттолкнула парня и жарким голосом предложила:

      – Давай уйдем. Не хочу, чтобы ты видел меня хромоножкой.

      Квартира Ларисы оказалась на расстоянии хмельного поцелуя в такси. Казалось, только шлепнулись на задний диван автомобиля, сомкнули губы, почувствовали языки друг друга, дали волю рукам, и вот – с вас три рубля – и пора выходить.

      Подъем в лифте, возня с замком