Дорога к себе. Татьяна Герцик

дед. И ничем ты мне помочь не можешь. Что ты можешь сделать? Или я? Если ты считаешь, что мне нужно вызвать Виталия на дуэль, убить его и жениться на его вдове, то ты слишком поздно родился. Да и не хочу я Василисе никакую боль приносить. Я ее люблю.

      – Самопожертвование хорошо, но в меру. Ее Виталий любит?

      – Не знаю. Раньше он Ольгу любил, это точно. – Озадаченный Борис положил руку на лоб и с силой потер. – А как сейчас, кто его знает?

      – А Ольга что?

      – Она тоже замужем. За Глебом Абрамовым. Ты его знаешь.

      – Знаю-знаю. Мне он, кстати, не показался любящим и верным мужем. Во всяком случае, когда я его видел в последний раз, он весьма плотоядно оценивал ножки проходящих мимо барышень.

      – За ним это водится. Ну и что? Какое это отношение имеет к Василисе?

      Иван Ярославович раздумчиво проговорил:

      – А если убрать слабое звено? Не повернется ли это к всеобщей пользе?

      Борис изумленно присвистнул, но ответил решительно:

      – Это бабушка надвое сказала. И не стану я Василисе никаким образом вредить. Даже косвенно. – Заволновавшись, горячо потребовал: – И, вообще, давай оставим все, как есть. Не строй из себя бога, дед. Ты на него вовсе не похож.

      Иван Ярославович умиротворенно закивал, успокаивая взволнованного внука.

      – Безусловно. Но, как говорится, «dum spiro – spero» (3).

      – Ты о чем, дед? Какая надежда? Тут уж гораздо ближе «lasciate ogni speranza, voi ch’entrate» (4).

      – Не надо столько пессимизма! Данте хорош, но не в данном случае. Оптимистичнее надо быть, оптимистичнее. – И разрешил: – Ну, в общем, мы договорились, можешь ехать.

      – О чем это мы с тобой договорились? – Борис подозрительно прищурился. – Я ни о чем с тобой не договаривался. Говори прямо, что задумал, дед!

      Иван Ярославович с присущим ему едким и весьма остроумным сарказмом заверил внука, что ничего такого-этакого он не задумал, и посоветовал ехать поскорее домой, раз уж Борис решил сегодня на даче не ночевать. Ночь на дворе, ездить по ночам по нашим дорогам небезопасно.

      Посоревновавшись в знании латыни с дедом, Борис уехал в свой коттедж в твердой уверенности, что дед задумал какую-то авантюру, и не знал, как ему в этом помешать. Он давно убедился, что все задуманное дедом доводится им до конца, невзирая ни на какие преграды и препоны.

      Оставшись в одиночестве, Иван Ярославович удобно устроился в постели, взбил подушку и принялся не спеша обдумывать план действий. Итак, «сorrige praeteritum, praesens rege, cerne futurum»! (1)

      Для начала надо вернуть Владимира. Из последнего с ним разговора он точно знал, что тот пока свободен. Так что нужно воспользоваться моментом и намекнуть, что лучше ему ни с кем, чем со Светланой, не будет. Но для этого нужно как-то поделикатнее избавиться от Олежки. Хоть он ему и не импонирует, но надо признать, что за двадцать с лишком лет жизни с дочерью зять ничего криминального не совершил. Хороший аппетит не любовница, его в вину не поставишь.

      Дальше надо заняться судьбой Бориса. А вот это сложнее. В этом случае подтолкнуть судьбу не получится. Надо ждать, когда порвется слабое звено. А