Перезагрузка. Андрей Константинов

рядышком. В светлом плаще на грязный остов клумбы. Сел и начал заходить издалека: – Борисыч: ты знаешь, с каким уважением я к тебе отношусь…

      – Бендер! Вы знаете, как я вас уважаю!..

      – Да нет, в самом деле! Я – жулик, ты – мент… Но ты – порядочный человек. Подлянок никогда и никому не делал, по справедливости поступал…

      – Брюнет, давай без любовных прелюдий, а? Ближе к делу. Чего ты от меня хочешь?

      – Помощи. Прошу… – интонационно посерьезнел Голубков. – Тут одна запутка неприятная нарисовалась. Короче, брал билет в шлаф-вагон, а попал в общий. Да еще для некурящих… Если бы ты знал, Дима, в какое дерьмо я влетел!

      – Бывает… – равнодушно пожал плечами Петрухин. – А ты в курсе, что я ни в ментуре, ни в полицейской зондеркоманде более не состою?

      – В курсе.

      – Ишь ты… откуда?

      – Слухами земля полнится. Ты ведь в ментовских раскладах фигура заметная.

      А вот здесь Брюнет явно приврал. Не такая уж Петрухин был и «фигура». А если даже и заметная, то в очень узком кругу. Хотя… после мартовских событий…

      – И все же, Витя?

      – У меня на Суворовском свои люди имеются, – нехотя признался Брюнет.

      – А вот это уже теплее… И что же ты к этим, которые «свои», за помощью не идешь?

      – Ты же сам знаешь: там, в кабинетах, одни лампасы да погоны. А мне нужен мент по жизни. Сыскарь. Ну как? Поможешь? Тем более, ты ведь теперь свободен?..

      Напоминание о нынешней «свободе» заставило Петрухина болезненно поморщится. «Ах ты, ёрш твою! Свободен!.. Да, Витя, теперь я СВОБОДЕН! Свободен и легок, как сопля, в полете…» Возникшая на физиономии свободного человека соответствующая гамма эмоций не ускользнула от пытливого взора Брюнета:

      – Ты чего, Борисыч? Я что-то не то ляпнул?

      – Не, ничего, Витя. Все нормально… Так что там, говоришь, у тебя случилось?

      – Очень хреновая история, Борисыч. Убийство у меня в офисе случилось.

      – Нормальный ход! В офисах разборки проводишь?

      – Да я ва-а-ще ни сном ни духом! – взялся горячечно оправдываться Брюнет. – Как снег на голову! Вот честное благородное!.. Короче, убит мой сотрудник. Мой типа зам. Второй по подозрению задержан, в изоляторе чалится. Оно бы и хрен-то с ним, но у меня из-за этого характерного поступка такая канитель началась – караул! У меня…

      – Погодь, Брюнет. Давай-ка спокойно. Что ты конкретно хочешь от меня?

      – Чтобы ты помог разобраться… Не за спасибо, естественно.

      Задумавшись, Петрухин допил пиво, поставил пустую бутылку на асфальт. Тут же на нее спикировал юркий бомжик, и охранник Брюнета, продолжавший все это время контролировать поляну, презрительно скривил губы.

      Напрасно он так. Зря. От молодости это, от непонимания, что сам в любой момент может оказаться на месте этого бомжа. Или на нарах. Или в морге… жизнь – штука интересная. Жонглирует людьми, как цветными шарами. И иногда не успевает подхватить. Или не хочет. Телохранителю Брюнета – молодому, уверенному в себе, здоровому – кажется, что так будет всегда. И большинству