Любовь и виски. Грег Смолвидж

оглашали. По словам этой женщины, съём проституток муж практиковал регулярно. Ровно как и нелегальную игру в покер.

      Нормальный мэр…

      – Она утверждает, что в тот день Виктор был уже порядочно пьян и даже не переспал с ней, твердил о каких-то финансовых проблемах и крупном проигрыше. В итоге выпроводил вон, даже не заплатив. О его смерти она узнала по радио на следующий день.

      Мы замолчали, сделав по глотку доброго ирландского виски. Как и положено, не чокаясь.

      – Есть вероятность, что ему помогли?

      – Не представляю. – Анна всхлипнула. – Но я не верю этой твари, не верю, понимаете? Да, Виктор мог приударить за какой-нибудь юбкой, но проститутки… долги, в голове не укладывается.

      – Так что требуется от меня?

      – Её настоящее имя Ева Орловски. В портовом квартале – там, где обитают она и ей подобные, известна как Шэрон.

      – То есть в городе процветает проституция?

      – Как вам сказать. Пара злачных мест имеется. На верфях полно работяг, в доки заходят суда. Мужчинам нужно отдыхать. Выпить-расслабиться. Это понять можно.

      Plain as the nose on your face![1] Надо взять на заметку.

      – Здесь фото и адрес твари. – С видимым отвращением Анна протянула конверт.

      – Что искать?

      Я глотнул ещё.

      – Доказательства, что шлюха врёт, что её не было в том доме. Я понимаю, вряд ли она держала список клиентов, но меня интересуют её связи, особенно на верфях.

      – Pretty good.

      – Пятьсот долларов задаток. Дополнительные расходы я оплачу отдельно. Деньги в конверте.

      July 9, 1963 Tuesday, 9:35 p. m.

      Bath, 53 Congress Ave, Eve Orlowsky’s apartment

      Снял проститутку и повесился. В непонятном доме, ни с того ни с сего. Сомнительно. Просто так счёты с жизнью не сводят. Уж чиновники-то точно. Должна быть причина. А в случае мэра, полагаю, довольно веская. Карты? Бизнес? Женщины?

      Я припарковал свой Plymouth недалеко от серенького двухэтажного здания. В родной August’e на лобовом стекле у меня всегда красовалась табличка «Владелец автомобиля – репортёр городской газеты. Просьба оказывать посильное содействие в получении информации». Мне нравится, как это звучит – «посильное содействие».

      В моем случае, правда, получение обычно проходит с помощью мордобоя и угроз, но известен этот факт немногим. А табличка, как ни крути, придаёт моей стрёмной деятельности блёклый налёт солидности. В Bath’е стекло, естественно, пришлось очистить, ибо высовываться на задании значит проявлять недальновидность. Тут бы вообще поменьше светиться.

      Я закурил. Окурков в пепельнице скопилось уже с добрый десяток. Моё внимание третий час приковывало крайнее окно на втором этаже. Надежда зажглась минут сорок назад вместе со светом в квартире: стало быть, хозяйка дома. Оно и понятно – ночные бабочки так рано на работу не вылетают. Подождём.

      What ill wind was blowing me to this city?[2] Нужда заставила? Да нет, скорее, необходимость в хорошей встряске. Сорваться к чёрту на рога, броситься в омут с головой готов при первой же возможности. При этом сорвиголовой или бедовым себя не считаю. Просто это моя

1

Ясен пень! (идиоматическое выражение).

2

И какого лешего понесло меня в этот город? (идиоматическое выражение).