Время метаморфоз. Ваграм Амаякович Оганджанян

ая легенда, ведь её выдумал я сам. Но всё, что я собираюсь рассказать дальше – совсем не вымысел, а правда, из моей собственной жизни, из того, что я пережил и видел своими глазами.

       Когда я приехал в Самару, оказалось, что рубли, которые я годами откладывал со своей зарплаты и переводил в Сбербанк, обесценились до копеек. Три ноля исчезли с суммы моих сбережений – это называлось «дефолт». Выяснилось также, что стране больше не нужны военные строители – все строительные батальоны были расформированы. В штабе округа посоветовали обратиться в штаб военной авиации, где, как оказалось, ещё оставалась одна должность – старшего офицера в тыловом штабе.

       Мне удалось устроиться туда на службу. После этого мои товарищи – Мамикон и Карен, с которыми мы до того были вместе, отправились в Арцах.

       Я поселился в общежитии, недалеко от нашего штаба. Это было общежитие речного флота, в шутку его называли «Матросская тишина». Общежитие было бедное и обветшалое.

      В комнате нас жило трое: я, полковник по имени Владимир Солдатов и один бездомный морской свин, который бегал под нашими кроватями и собирал на свою шёрстку пыль, не убираемую, наверное, с советских времён. Видимо, кто-то из моряков его здесь и забыл. За свои «уборочные» услуги он получал от нас вознаграждение – кормёжку с нашего стола.

       После распада советского строя город стал бедным, разорённым, разрушенным… Но при этом имел свою радостную окраску. Отовсюду звучала песня про город:

       «Ах, Самара-городок,

       Беспокойная я, беспокойная я…»

       Кругом безработица, предприятия закрывались одно за другим. Каждый выживал, как мог. Люди в основном начали заниматься торговлей – той самой, что раньше называлась «спекуляцией» и строго наказывалась законом.

       Появились и процветали так называемые «челноки» – торговцы, которые везли товар из Москвы, Турции и Китая, запихивая его в огромные клетчатые полиэтиленовые сумки.

       Моя служба проходила в основном в штабе, но часто меня отправляли в командировки в подведомственные части – «для контроля и оказания помощи», как было написано в командировочных документах. На службе я занимался разными делами: составлял планы, отправлял телеграммы, писал ответы на письма, готовил отчётные документы и так далее.

      В свободное время помогал нашим начальникам по строительным вопросам: ремонты квартир, строительство домов и гаражей – всё это считалось в те смутные годы обычным делом. Физический труд солдат тогда ещё активно использовался, как пережиток прежнего порядка, за который пока не существовало строгих запретов.

       В нашем отделе нас было двое – я и мой начальник, полковник Булава

      Александр Васильевич. При необходимости мы заменяли друг друга, работы делили поровну – никаких различий в обязанностях не было.

       Вскоре наш штаб расширили. Если раньше это был штаб военно-воздушных сил Приволжско-Уральского военного округа, то теперь он стал называться «Командование резерва и подготовки кадров» ВВС страны. Мы сокращённо называли его «КРПК».

      Количество подведомственных нам частей значительно увеличилось – в основном это были военные авиационные училища, базы резервов и различные авиационные склады. Они были разбросаны от Северного Кавказа и Азовского моря до Байкальского региона.

       С этого момента объёмы работы и количество командировок заметно возросли – мы стали выезжать гораздо чаще.

      7 октября 2014 г.

Несчастный случай

       С первых же дней после приезда в Самару я начал искать квартиру – нужно было перевезти ко мне жену и трёхлетнего сына из Самарканда. Жена тогда жила у своей старшей сестры Анны в Узбекистане, где обстановка была не самая благоприятная, чувствовалось напряжение. Я спешил – лишь бы найти хоть какое жильё, без особых притязаний.

       Лишь спустя два месяца мне удалось снять однокомнатную квартиру на окраине города – на улице с неприглядным названием «Рылская». Название сразу не понравилось: напоминало слово «рыло» – свиное рыло. Прожив там несколько дней и изучив округу, я понял, что не зря у меня с самого начала было плохое предчувствие.

       Этот район Самары, где находилась улица Рылская, имел дурную славу. Рабочий квартал на окраине города, полный криминальных элементов и пьяниц. После распада СССР многие промышленные предприятия закрылись, рабочие остались без работы. Тут в основном занимались воровством и пьянством. С наступлением вечера становилось особенно опасно – темно, уличные фонари давно не горят.

       Квартиру пришлось ремонтировать за свой счёт. Потом я перевёз в Самару семью. Прожили мы там несколько месяцев. Узнав, что мы приехали из Германии, хозяин квартиры каждый месяц повышал арендную плату и требовал авансом деньги за несколько месяцев вперёд. В конце концов стало невыносимо, мы отказались от той квартиры. К счастью, вскоре нашли более дешёвую квартиру на втором этаже и переехали туда. Опять всё отремонтировали за свой счёт и заселились.

       Нашу бывшую квартиру вскоре заняли новые жильцы – армянская семья с двумя детьми. Жили по соседству, так что