Прогулка по лесам. Билл Брайсон

уход. А сулил он, как вы понимаете, ночь в одиночестве среди шелестящих листьями деревьев, темноту и постоянное желание прислушиваться, не скрипнет ли где веточка или палка под тяжелой ногой или лапой. Я бы никому такого не пожелал. Мой взгляд упал на пирог, и я понял, что больше не хочу его.

      – Может, она нашла кого-то, с кем можно было продолжить путь? – неубедительно предположил я.

      – Ты сегодня кого-нибудь видел?

      Он был прав. За весь день мы не встретили ни души.

      – Она, наверное, все еще идет, – сказал Кац неожиданно возбужденно, – недоумевая, куда мы, черт возьми, пропали.

      – Ой, перестань, – практически взмолился я, встревоженно отодвинув пирог еще на полдюйма.

      Он сочувствующе кивнул, а после изменил выражение лица на удивительно обвинительное, будто всем своим видом говорил мне: «Если она умрет, это будет на твоей совести». Он был прав, ведь это был мой план. Моя вина.

      Затем он наклонился ко мне и совершенно другим голосом спросил:

      – Ты ведь не собираешься доедать свой пирог, могу я его взять?

      Утром мы позавтракали в Hardee’s, который обнаружили через дорогу от нашего отеля, и поехали на такси до поворота на тропу. Мы больше не говорили о Мэри Эллен, да и вообще ни о чем не разговаривали. Одна мысль о возвращении в лес после городского комфорта отбивала всякое желание говорить. Нам сразу же предстоял крутой подъем, поэтому мы начали медленно, почти робко. Я всегда ужасно себя чувствую в первый день похода после перерыва. Впрочем, Кац ужасно себя чувствует каждый день. Все наши восстановленные городом силы куда-то улетучились прямо на первых шагах. Уже через пару минут мне показалось, что мы и не сходили с тропы. Вообще-то было даже хуже, ведь обычно мне не приходилось карабкаться вверх с желудком, забитым жирным завтраком из Hardee’s», который при первой же возможности просился наружу.

      Мы уже полчаса как шли, когда встретили другого туриста – мужчину спортивного вида, который шел нам навстречу. Мы поинтересовались, не видел ли он девушку по имени Мэри Эллен в красной куртке с довольно громким голосом.

      На его лице мелькнула тень осознания:

      – Я не хочу показаться грубым, но та девушка, о которой вы говорите, не имеет привычки часто делать так? – Он зажал нос и издал пару ужасных звуков.

      Мы активно закивали.

      – Да, я переночевал с ней и парой парней вчера у Plumorchard Gap Shelter. – Он внимательно нас осмотрел и с сомнением спросил:

      – Она ваша подруга?

      – Нет, что вы, – ответили мы, открещиваясь от нее, как поступил бы любой разумный человек на нашем месте. – Она вроде как прицепилась к нам на пару дней.

      Он понимающе кивнул и улыбнулся:

      – Тот еще фрукт, неправда ли?

      Мы улыбнулись в ответ.

      – Все было настолько плохо? – спросил я.

      На его лице отразилось выражение искренней боли. Затем, сопоставив все, он неожиданно сказал:

      – Вы, должно быть, те самые ребята, о которых она рассказывала.

      – Правда? – удивился Кац. – Что