Поколение OFF. Михаил Гинзбург

во всю стену, стол из вулканического стекла, на котором не задерживалась даже пыль – только отпечатки его пальцев, стираемые уборщицей-невидимкой каждое утро. Воздух, пропущенный через дюжину фильтров, пах ничем. Идеальная среда для выведения новых штаммов желания.

      Сегодня на разделочном столе его красноречия трепыхался «СонНова» – таблетки для тех, кто разучился видеть сны или, хуже того, видел неправильные. Клиенты – двое мужчин в костюмах цвета мокрого асфальта и женщина, чье лицо было так натянуто ботоксом, что улыбка напоминала предсмертную гримасу – нервно ерзали на дизайнерских стульях, напоминающих орудия пыток эпохи Возрождения.

      «Поймите, – голос Джулса сочился медом с толченым стеклом, – мы продаем не снотворное. Мы продаем… кураторский опыт. Эксклюзивный доступ к вашему собственному подсознанию, но без риска наткнуться на чудовищ из чулана вашего детства». Он сделал паузу, позволяя этой фразе, отполированной до блеска сотней репетиций, осесть в их размягченных мозгах.

      «Но… Джулс, – промямлил один из мужчин, тот, что покрупнее, с капиллярной сеткой на носу, как карта забытых дорог, – некоторые… э-э-э… фокус-группы показали… беспокойство. Что если люди… ну… перестанут отличать?»

      Джулс позволил себе улыбку – идеально выверенный изгиб губ, не выражающий ничего, кроме превосходства. «Отличать что от чего, Марти? Скучную реальность от безупречно сконструированного сна? Поверьте, это как жаловаться, что ваш личный повар готовит слишком вкусно. Люди жаждут побега. Всегда жаждали. Раньше это были книги, потом кино, потом игры. Теперь – сны. Чистый, незамутненный эскапизм, доставляемый прямо в мозг. „СонНова“ – это не таблетка, это билет в один конец из серой обыденности». Внутренний голос Джулса добавил: «Обратно билеты не предусмотрены, идиот. Читайте мелкий шрифт на упаковке души».

      Женщина, Симона, постучала длинным ногтем цвета запекшейся крови по планшету. «Наши аналитики отмечают… некоторую стагнацию в секторе „премиального забытья“. Вовлеченность падает. Люди… они словно устали даже хотеть».

      Вот оно. Эта едва заметная рябь на поверхности стоячей воды всеобщей апатии. Джулс видел ее уже несколько месяцев. Цифры в отчетах, пустые глаза на улицах, даже собственные подчиненные, двигающиеся по офису, как сомнамбулы с перегоревшими лампочками внутри. Раньше толпа ревела от восторга при виде новой безделушки. Теперь она лишь вяло моргала.

      «Симона, дорогая, – Джулс чуть наклонился вперед, создавая иллюзию доверительности, – стагнация – это просто затишье перед новым цунами желания. Люди не устали хотеть. Они просто ждут, когда им предложат что-то… что пробьет их броню из цинизма и усталости. И „СонНова“ – это именно тот бронебойный снаряд. Мы дадим им сны, настолько реальные, что сама реальность покажется выцветшей копией. Они будут платить за это. Они будут умолять об этом».

      Он поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. Стена за его спиной показывала панораму города – серое на сером, прошитое редкими прожилками фар. Город-труп, еще не осознавший, что его сердце остановилось.

      Когда клиенты, оставив после себя едва уловимый запах страха и дорогого парфюма, удалились, Джулс подошел к окну. Морось превратилась в полноценный ливень, барабанящий по стеклу, словно тысячи пальцев мертвецов, пытающихся проникнуть внутрь. На огромном экране, вмонтированном в здание напротив, беззвучно корчилась модель, рекламирующая очередную цифровую пустоту. Ее улыбка была слишком широкой, глаза – пустыми озерами.

      Джулс достал из кармана гладкий, холодный флакончик «СонНовы» – его личный экземпляр. Он не принимал их. Зачем? Его работа и была одним сплошным, тщательно срежиссированным сном наяву. Но иногда, очень редко, когда город за окном казался особенно безнадежным, а собственное отражение в стекле – слишком похожим на тех, кого он презирал, Джулс подносил флакон к свету и смотрел, как переливается внутри маслянистая жидкость.

      Где-то внизу выли сирены. Обычное дело. Город всегда выл. Просто в последнее время этот вой казался каким-то… более надрывным. Словно он оплакивал нечто большее, чем просто очередную жертву несчастного случая или насилия. Словно он оплакивал сам себя.

      Джулс отвернулся от окна. Пора было готовиться к следующей встрече. На повестке дня – продвижение нового «эмоционального детокса». Еще один способ продать людям их собственную, красиво упакованную пустоту. Бизнес шел как обычно. Или почти как обычно. Эта едва заметная дрожь в воздухе, эта всепроникающая усталость в глазах толпы… Что-то неуловимо менялось. И Джулсу это не нравилось. Не потому, что он боялся перемен. А потому, что эти перемены он не контролировал. Пока не контролировал.

      Глава 2: Сбой в Матрице

      Презентация провала – это тоже искусство. Джулс Вэнс владел им в совершенстве. Его последний шедевр, «Душевный Дружок ДотКом», интерактивный питомец на основе искусственного интеллекта, который обещал «безусловную цифровую любовь без аллергии и хлопот с выгулом», затонул с таким оглушительным бульканьем, что отголоски достигли даже задраенных люков его самооценки.

      В конференц-зале, пропахшем отчаянием и вчерашним кофе, команда разработчиков