Чеченская марионетка, или Продажные твари. Полина Дашкова

лет назад на занятиях по оказанию первой помощи. Но сохранить хладнокровие, когда дело касалось собственного сына, он не мог и растерялся. С его ребенком такое случилось впервые. Ни у старшего сына, ни у Арсюши дальше разбитых коленок и порезанных пальцев пока не заходило.

      И тут пограничники расступились. Перед Константиновым стоял высокий седой человек в черных джинсах и мокрой от дождя белой рубашке. Он ловко снял с ребенка майку, осмотрел плечо, притронулся к лучевой артерии, слегка отогнул кисть.

      – Вывих, – тихо сообщил он, – перелома нет.

      Присев на корточки перед мальчиком и глядя ему в глаза, он произнес:

      – Сейчас я сделаю тебе укол. Будет немного больно. Но ты потерпишь. Придется потерпеть всего несколько секунд, зато потом сразу все пройдет. Хорошо?

      – Хорошо, – еле слышно отозвался Арсюша, – я потерплю.

      Константинов сразу узнал этого человека. Перед ним был Вадим Николаевич Ревенко, лучший хирург области, с которым необходимо вступить в контакт в ближайшее время, не засветив ни его, ни себя. Последняя реальная возможность добраться до Ахмеджанова.

      В руках Ревенко появился одноразовый шприц с длинной иглой, надломленная ампула новокаина.

      – Пожалуйста, держите ребенка, – тихо сказал он Глебу, – вот так, чтобы не дернулся. Как тебя зовут? – обратился он к мальчику, протирая спиртом кожу вокруг плеча.

      – Арсений...

      – Хорошо, Арсюша. Ты молодец, ты просто герой. Сколько тебе лет?

      Длинная игла вошла глубоко, до самой кости.

      – Десять...

      – Ну вот и все. – Быстрым движением Ревенко вытащил иглу, приложил к уколотому месту вату со спиртом. – Сейчас ты вообще ничего не почувствуешь. Ты ездил смотреть обезьянник?

      Арсюша кивнул.

      – Ну и как? Ты там был в первый раз?

      – В первый. В Москве обезьяны лучше живут.

      Арсюшины щеки чуть порозовели.

      – Ты из Москвы?

      – Да. Я здесь отдыхаю с мамой и Глебом. Мама на экскурсию не поехала, ее укачивает в автобусе. Ох, если бы она видела, нервничала бы ужасно. Знаете, уже совсем не болит. Так было, когда мне зуб рвали. А вы мне руку вырывать не будете? – Арсюша слабо улыбнулся.

      – Обязательно, – засмеялся доктор, – непременно надо вырвать, только у меня нет с собой специальных клещей. Для зубов нужны маленькие, а для рук и ног – здоровенные. Их таскать неудобно, тяжело.

      Он взглянул на часы, потом пощупал плечо мальчика:

      – Что-нибудь чувствуешь?

      – Нет. Совсем перестало болеть. Рука будто чужая.

      – Крепко держите плечи. Фиксируйте, – быстро шепнул доктор Константинову на ухо.

      Моментальным движением он развернул вывихнутую руку, потом как-то мягко потянул, повернул локоть вперед, легко дернул. Глеб услышал слабый щелчок.

      – Ну, попробуй пошевели рукой.

      Арсюша осторожно подвигал сначала кистью, потом локтем.

      – Отлично. Молодец. Сейчас тебя забинтуем, как раненого бойца, а завтра утром надо