Свинцовый поцелуй. Николай Леонов

когда же Полубояринов дал вам такое указание?

      – Это было… Сейчас вспомню… Да, это было без четверти двенадцать.

      – Он специально для этого вызвал вас к себе?

      – Нет, он связался по селекторной связи и сказал, что будет занят и чтобы я никого не впускал.

      – Интересно, а ваш шеф часто давал такие указания?

      – Что никого не будет принимать? Нет, надо сказать, редко…

      – Значит, должно было произойти нечто чрезвычайное, чтобы председатель правления ввел такой запрет?

      – Я не знаю… Видно, да, что-то произошло… А может, у него был важный разговор по телефону…

      – Значит, он вам не объяснил, с чем связан запрет?

      – Нет. Просто приказал никого к нему не впускать, и все.

      – А если бы в эту минуту Елена Аркадьевна появилась – вы бы ее тоже не впустили?

      Сорокин окончательно растерялся. Лицо у него пошло пятнами, руки бесцельно шарили по столу, по лежащим на нем бумагам.

      – Елена Аркадьевна? – переспросил он. – А почему она? При чем здесь она?

      – Ну как же? Ведь она явилась всего через несколько минут после смерти своего мужа. Ехала мимо здания банка и решила зайти. Или вы скажете, что ее тоже не заметили, как и открытое окно?

      – Нет, я, конечно, заметил… – торопливо ответил Сорокин. – Я ведь с ней разговаривал… Да, ведь она просила меня вызвать ей такси! Так о чем вы спрашивали?

      – Я хотел узнать, как бы вы поступили, если бы Елена Аркадьевна пришла, когда еще действовал запрет на вход в кабинет, – сказал Гуров.

      – Ну, в таком случае я бы позвонил Петру Петровичу… сообщил бы ему…

      – Понятно… А кто был второй посетитель?

      – Извините?

      – Ведь к вашему шефу хотел пройти не только Толстов. Был еще один посетитель. Или это вы тоже не помните?

      Секретарь погибшего председателя вновь начал шарить руками по столу, потом вдруг просиял и заявил:

      – Вспомнил! Да, конечно! Еще заглядывала начальник кредитного отдела Лидия Андреевна Маслакова. Ну, я ее, естественно, тоже не впустил.

      – А зачем она приходила, не знаете?

      – Нет, откуда же мне знать!

      – А кто открыл окно в кабинете, тоже не знаете?

      Вопрос этот Гуров нарочно задал в череде совершенно неважных, второстепенных вопросов – как иногда прячут важный документ среди вороха ненужных бумаг. Ему был интересен даже не сам ответ, а реакция секретаря Сорокина. При повышенной нервозности секретаря можно было ожидать самой странной реакции – например, что он упадет в обморок или вдруг бросится бежать…

      Однако Игорь Сорокин удивил Льва. Он совершенно не заметил исключительной важности этого вопроса, его коварного характера и ответил без всякой паузы, нисколько не задумавшись:

      – Да сам Петр Петрович, наверное, и открыл. Он, знаете, свежий воздух любил, то и дело окна у себя открывал.

      – Действительно, почему бы и нет? – пожал Лев плечами.

      Перед его мысленным взором возникла фантастическая