Звезда паладина, или Седьмой крестовый поход. Сергей Вишняков

задолго до рождения Иисуса Христа грек Платон говорил, что тело и душа – разнородные сущности. Тело – смертно, оно разлагается, а душа – вечна! Вред душе наносит порок и нечестие, но даже они не приводят душу к смерти, а просто извращают её и делают её нечестивой. – Отец Филипп раскрыл толстую рукописную книгу, где все было на латыни и, водя пальцем, прочел: «раз что-то не гибнет ни от одного из этих зол – ни от собственного, ни от постороннего, то ясно, что это непременно должно быть чем-то вечно существующим, а раз оно вечно существует, оно бессмертно». Вот видишь, Бертран, люди знали про бессмертие души задолго до Христа! У Платона учились, его книги переписывали из поколения в поколение. Близость учения Платона христианству отмечал еще Святой Августин!

      – Так чего же бояться, если этот Платон все правильно угадал? Кто может осудить за такие книги? – удивился Бертран.

      – Невежественные люди, сын мой, а их в наш век немало и, мне кажется, становится все больше.

      Бертрана удовлетворил этот ответ. Он не знал, что за книгами Платона, Сократа, тщательно хранимыми капелланом и показываемыми тем людям, в которых он был уверен, в частности – семье де Фрей и Атталю, отец Филипп хранил переписанные сочинения и других авторов, например, древнегреческого Лукиана Самосатского, высмеивавшего любых богов и провозглашавшего жизненную идею быть трезвым и никому не верить. Были в его тайной коллекции и «Метафизика» Аристотеля, которую Парижский собор 1210 года запретил читать под угрозой отлучения от Церкви, и размышления Аристарха Самосского, жившего в III веке до н. э. и предположившего, что именно Солнце – главное небесное светило, и Земля вращается вокруг него. Эти сокровища могли быстро погубить капеллана, попади они в руки сведущих людей. Подобных сокровищ древней мысли у него было больше, однако, дважды за свою жизнь случайно чуть было не попавшись в лапы инквизиторов, отец Филипп сжег их.

      Не знал ни Бертран, да и никто в Монтефлере, что отец Филипп был сыном священника, перешедшего в веру катаров, за что его схватили и казнили. Сам Филипп, будучи тогда ребенком, спасся, сохранил он и книги, бережно собираемые своим отцом. И хоть он не разделял убеждения катаров, но чтение древних авторов, во многом противоречащих постулатам христианства, не прошло для него даром. Капеллан искренне верил в Христа, но эти книги заставляли его сомневаться во многом. Он боролся с собой, пытался несколько раз уничтожить вредные сочинения, мутившие его душу и разум, но каждый раз останавливался в шаге от непоправимого. Сочиняя собственные пламенные проповеди, он таким образом старался прежде всего укрепить в вере себя, попутно зарабатывая репутацию праведного и глубокомысленного священника, которого нельзя заподозрить в ереси. Но каждый раз, возвращаясь с проповеди в свою комнату-келью, он бросал грустный взгляд на сундук, где под двойным дном хранились «демонические» книги античных мыслителей.

      – Так что вы хотели сказать мне, отец Филипп? – устало спросил Бертран, чувствуя головную боль от выпитого вина. – Хотите меня благословить?

      – Нет,