Шаг сквозь стену. Николай Леонов

данные с камер наблюдения на улицах вокруг следственных изоляторов ничего не видели. Как морок какой-то, если честно.

      – Об исчезновении всех четверых стало известно в одно время или в разное? – уточнил Гуров.

      Алая и Орлов переглянулись. Надо же, а ведь они, невзирая на весь свой опыт аналитической и оперативной работы, на этом не акцентировались.

      – В одно. По крайней мере, примерно в одно время, – заметила Екатерина Сергеевна.

      – Как будто кто-то дал сигнал, – медленно сказал Орлов.

      – А значит, мы ищем кукловода, – подытожил Гуров.

      Алая оставила все собранные материалы, все свои контакты и ушла вместе с Петром Николаевичем, когда он предложил ей выпить чаю, раз уж задача перед его ребятами поставлена и они могут делом заняться.

      Нужно было составлять план работы, каким-то образом тихо навестить все четыре следственных изолятора, так, чтобы ни у кого там не возникло лишних вопросов, посмотреть камеры, если они есть, изъять записи, чтобы эксперты проанализировали их на предмет внешнего вмешательства… В общем, Гуров, еще раз глянув на свой стол, уже заваленный бумагами, пока Крячко выкатывал маркерную доску, для того чтобы разместить на ней всю информацию, сделал то, что он делал всегда, если дело не требовало срочного присутствия где-то. Полковник налил себе кофе. Обычный, растворимый, крепкий, с тремя ложками сахара.

      – Сдам Марии, – не глядя, сказал Крячко, на слух определяя, сколько ложек кладет напарник.

      – Тогда сдам Наташе, что ты бегаешь за пирожками, – отозвался Лев Иванович. Старая шутка позволила немного снять напряжение. Жены напарников решили взяться за здоровье мужей и начали работу с борьбы со сладким и перекусами. А еще спорт, полное медицинское обследование каждый год, и что самое страшное – обоим грозили визитами к стоматологу. А сыщики, как и большинство людей, представителей этой замечательной врачебной специальности побаивались. К тому же и Гурову, и Крячко было жалко тратить время на походы по врачам, пока еще у них ничего не болело. Вернее, так. Не болело настолько, что это начинало бы мешать жить.

      – Нужна Дарья, я в этой медицинской белиберде ничего не понимаю, – заявил Крячко, рассматривая первую папку, – тут какие-то заключения, о чем, даже сказать не могу.

      – Это просто данные обследования во время поступления. Видимо, есть какое-то заболевание, которое требует наблюдения врача. Кто это у нас? – Гуров посмотрел фамилию на папке. Клюге.

      Гуров кивнул.

      Пока что они знали очень немногое.

      Все четверо – одиноки.

      Все они – без наследников.

      Все снимали квартиры, своего жилья не было. Не москвичи. Значит, никто быстро не хватится.

      Все проходили по мелким, практически незначительным, если можно так сказать в правовом мире, делам. И имели все шансы получить условный срок, если бы не пропали. В СИЗО они оказались по разным