Ядовитая орхидея (2). Жанна Никольская

ючи от своей квартиры? Теперь она является в мое “гнездышко” регулярно, начинает меня тормошить, теребить, а мне это не нужно (на хрен мне это не нужно! Оставь меня в покое, стерва, ты все равно меня не “спасешь”, какая йога, какой здоровый образ жизни, какая “встряска”, просто! Оставь! Меня! В покое!).

      С трудом разлепляю опухшие веки. И тут же снова зажмуриваюсь. Наглое, подлое, мартовское солнце бьет прямо в мозг, в мою несчастную больную голову. Конечно, как же иначе – вчера я опять коротала вечер с бутылкой “Хеннеси”. Кстати, отличный коньяк, рекомендую всем, кому нужно заглушить боль от чудовищного предательства “любимого мужа” (впрочем, конечно, уже не любимого, да и мужа бывшего, как я всегда ненавидела это словцо – “бывший”, сколько в нем пошлости, сколько пренебрежения… сколько отвержения).

      На “лисьей” физиономии Алисы – жалость, смешанная с презрением. Ну, конечно, лучшая (прямо таки заклятая) подруга гордится своим характером, собственной силой воли, если б с ней случилось то, что случилось со мной, она уж точно не стала бы “заливать” горе коньяком, она бы встряхнулась и стала бы еще краше, она всегда идет по жизни с гордо поднятой головой, презирает слабаков (поясняю – мужиков, подавляющее большинство которых в глазах Лиски – исключительно слабаки, и мой (точнее, уже не мой) Сергей – тоже достойный всяческого презрения слабак, который повелся на неистасканные “прелести” девятнадцатилетней сикилявки, о чем безусловно пожалеет гораздо быстрее, чем ему самому кажется (Алиса в этом абсолютно уверена, во всяком случае, так она сама утверждает).

      Заставляю себя встать (точнее, сползти) с кровати, тащусь сначала в туалет, потом в ванную, маленькую убогую (по прошлым меркам) ванную комнату, на глаза снова непроизвольно наворачиваются слезы. “Замечательный” (главное – благородный) супруг не оставил мне наш коттедж (по выражению Алисы – особняк. Ха! Не видела она истинных особняков!) в “приличном” загородном охраняемом поселке, предоставил мне на выбор пару квартир в хороших кондоминиумах (не поймите неправильно, не две квартиры, а одну из двух), я выбрала и переехала. Собственно, мне было все равно в тот момент, я была просто оглушена его предательством, если б он “выкинул” меня в какую-нибудь “гнилую” общагу, я и тогда не сказала бы ни слова против. До последнего надеялась, что тот одумается, что с моей стороны было непростительной наивностью, как выразилась Алиса, “понесло старого кобеля” (хотя тридцать восемь – это все же не старость, разве что по меркам его юной любовницы). Разумеется, Сергей тоже не стал оставлять наш дом за собой, выставил его на продажу и даже пообещал мне треть его стоимости (учитывая, что квартиру он мне уже купил), так что у меня появилась прекрасная возможность бросить нелюбимую работу (что я и сделала без малейшего сожаления), бывший выделил и средства на жизнь (что-то вроде алиментов, на западный манер), кто-то может сказать – так что ты дергаешься, клуша, муж ушел, но не бросил, не оставил у разбитого корыта, а тебе всего-то тридцать шесть, можно сказать – вся жизнь впереди, живи в свое удовольствие, путешествуй, по заграницам мотайся, можешь и к теплому морю поехать, заодно заклятую подружку с собой прихвати, наслаждайся жизнью, а ты тут спиваться вздумала…

      Примерно такой текст, уверена, Лиска мне и выдаст, когда, кое-как умывшись и тупо постояв под душем, я появлюсь на кухне, где Алиса станет меня “отпаивать кофеем”, при этом смотреть своими светло-ореховыми, “медовыми” глазами, будто на больную собаку.

      Останавливаюсь у зеркала в ванной комнате и не без опаски поднимаю глаза. Мама дорогая, хорошо, что ты не дожила до момента, когда твоя дочь с похмелья рассматривает свою помятую физиономию, под глазами – темные мешки, щеки впали, глаза воспаленные, губы сухие и искусанные… Старуха старухой. Волосы – пакля, корни непрокрашены, Лиска еще погонит меня в салон, приводить себя “в божеский вид”, а все, чего я хочу, это снова завалиться на диван с ноутом, включить какой-нибудь “убойный” сериал (вроде “Во все тяжкие”, ни в коем случае не “мылодраму”, “мылодрам” с меня хватило в реальности), и так скоротать очередной тягомотный день моей бездарно прожитой жизни.

      Ибо с уходом Сергея жизнь моя разбилась вдребезги.

      …Войдя на кухню, застала Алису курящей у приоткрытой оконной створки. Та, увидев меня, поспешно затушила свою длинную “воггину” в специально для этого поставленном на подоконник блюдце (и я машинально отметила, что пора б мне специально для Лиски завести пепельницу, учитывая, какая она заядлая курильщица). Я опустилась на кухонный диванчик, передо мной тут же возник стакан с водой и растворенными в воде таблетками “Алка-Зельцера”. Я поморщилась (невольно), но все-таки лекарственную гадость отпила (по крайней мере, голова перестанет раскалываться и дрожь из пальцев уйдет).

      – Только не вздумай меня снова жалеть, – пробурчала я.

      Алиса лишь пожала плечами.

      – А чего тебя жалеть? Ты сама с этим отлично справляешься. Только тем и занята в последние месяцы.

      Я промолчала. Очевидные вещи ответа не требуют.

      Лиска разлила по чашкам свежесваренный кофе, тоже присела за стол. Посмотрела с прищуром.

      – Не торопись отмахиваться, но… тут мне пришло в голову…

      Я