По ее следам. Т. Р. Ричмонд

последствия. Четкие, понятные цели, потенциал для открытия, тактичный и деликатный подход. Я не пытался проверить гипотезу, я просто хотел составить картину жизни. Жизни Алисы. Да, наши «отношения» также послужили одной из причин, однако главную роль сыграло вовсе не это. Я выбрал Алису, потому что она была сложной, яркой, уникальной личностью – как и мы все.

      «Тебе не кажется, что это слишком примитивно?» – спрашивали меня коллеги.

      Плевать я хотел на мнение коллег. Впервые в жизни я следовал зову сердца. Мне хотелось узнать, что оставила за собой эта удивительная, чудесная девочка. В конце концов, еще совсем недавно – в масштабах эволюции любой этап развития человеческой цивилизации можно считать «недавним» – жизнь и смерть отдельных людей проходили совершенно бесследно, за исключением, пожалуй, аристократов и членов королевских семей. Естественно, всегда оставались близкие родственники, друзья и знакомые, – но за пределами этого узкого круга никто ничего не замечал. Умерший ненадолго оставался в памяти тех, кто его пережил, а потом погружался в полное забвение.

      Мою работу сложно назвать «исследованием» в общепринятом смысле слова. Под этим термином обычно подразумевают научный, методичный подход, а у меня нет ни возможности, ни желания идти привычным путем. Кто-то с ходу назвал мой труд «одержимостью», и я допускаю, что в этой характеристике есть крупица истины. Я основательно подготовился, следуя заветам бойскаутов.

      Все «открытия» вошли в книгу. Я немного отредактировал собранные материалы, чтобы избежать двусмысленности; готовый текст включает в себя вполне показательные, хоть и не всеобъемлющие выводы. Надеюсь, мне удалось отдать должное Алисе – и истине. Потому что поиск истины был одной из моих основных целей, и я хочу, чтобы все материалы, собранные в книге, рассматривались как доказательства преступления.

      Ей было всего двадцать пять – такая юная, хрупкая! – когда она ушла под воду.

      При жизни ты можешь не вызывать особого интереса, но стоит умереть, как все вокруг начинают обсуждать тебя с жадным, извращенным любопытством. Таково свойство человеческой природы.

      По иронии судьбы, именно этот труд принес мне известность. Исследования по этнолингвистике и саамским языкам не привлекли никакого внимания за пределами узких академических кругов. А сейчас на меня появился спрос. Канал «Скай ньюз» присылал за мной машины в несусветную рань, чтобы отвезти на телестудию и передать в руки хорошеньких белокурых гримерш, которые старательно готовили меня к пристальному взгляду камеры. Мне часто задавали вопросы о «пути»: Алисы, моем, еще каких-то – кажется, в наши дни никому не сидится дома. Антрополог. Все радостно хватались за это слово, будто оно придавало нашей беседе солидности и достоверности. «Внимание, сегодня в нашей студии! Живой, настоящий антрополог». Вскоре меня стали расспрашивать не только на профессиональные темы; журналисты выпытывали мое мнение по разным животрепещущим вопросам –