Комьюнити. Алексей Иванов

обдолбыш, так партнёры могут отвернуться. Инвесторы, бля, всякие. Чего тут не понятно?

      – Слушай, я видал его, ну… месяца за три до смерти… – Глеб вспоминал. – Мельком… Он был больной, но нормальный.

      – Это тебе показалось. Он был кислотой выжженный.

      Мариша ввинтила окурок в пепельницу.

      – Выключи свет, – попросила она.

      Глеб щёлкнул кнопкой. Наступила темнота.

      – Это я ему наркоту доставала, – в темноте негромко сказала Кабуча. – Не всегда я, но чаще всего. Поначалу по карпалю носила, чуть-чуть, когда Гурвич сам просил. А потом попёр Карабах, Гурвич на мощный дозняк уехал. Гермес меня вызвал поговорить и сказал, что возил его по разным закрытым частным клиникам, и там сказали: всё, без шансов. Единственное, что можно сделать, – облегчить конец.

      Глебу в его жизни всё казалось надёжным и респектабельным, но под скорлупой благополучия укрывались демоны разрушения – точно страшный Абракадабра, развоплощённый и запертый в могиле, но способный собраться обратно и восстать.

      – Чтобы Гурвича не ломало, ему нужны были кислота и уход, – продолжала Кабуча. – Гермес руководил: лавэ давал. Доча ухаживала, а я гонзу добывала. У меня со старых времён есть знакомые дилеры, которые не подсунут шмурдяк и не сдадут.

      – А зачем ты это делала, Марья?

      – Глеба, глупый вопрос. А ты бы отказал Гермесу?

      Теперь закурил уже Глеб. Да, он не отказал бы Гермесу.

      – Тебе Гермес платил?

      – Не кэшем. Школьные взносы на Деньку закрыл, какие возможно.

      – Марья, а если Гурвич от передоза умер? – тихо спросил Глеб.

      – Да не по фиг ли, Глеба? – подчёркнуто-внятно спросила Кабуча. – Кругом же блудняк. Но лучше уж такой кобздец, чем никакая лабзда. Надеюсь, я понятно выразилась.

      – Во всяком случае, я понял, – кивнул Глеб. – Ну, и согласен.

      – Официально объявили – сердечный приступ. Никто не возражал. Дочка-то его, Орли, с которой ты трепался, – она возражала?

      – Нет. Она смертью Гурвича особенно не напрягается.

      – Ну и ты не напрягайся.

      Глеб молчал, раздумывая.

      – Как спокойно ты ко всему этому относишься, Мариша… Ну, был наркоманом основатель твоей компании… А другой основатель не смог его вылечить и обставил смерть товарища разными удобствами. В сиделки привёз дочку, чтобы избежать инсайда. В наркокурьеры определил верную сотрудницу. Похоронили красиво. Но что-то есть в этом бесчеловечное, не находишь?

      – Иди сюда, – негромко велела Кабуча и пошлёпала ладонью по дивану рядом с собой.

      Глеб сунул сигарету в пепельницу и пересел к Кабуче, утонув в кожаных подушках дивана. Мариша сразу привалилась к Глебу, целуя куда-то в ухо, и полезла рукой к пряжке ремня.

      – Чё ты, чё ты, – зашептала она. – Фига ли загрузился… Наркота – это часть культуры айтишников. Они так сознание расширяют. Это их геморы. Глеба! Зая! За-я!

      – Что? – отозвался Глеб.

      – Стив Джобс назвал свой опыт кайфа одной из важнейших вещей своей жизни!

      – Стив Джобс мирно умер от рака.

      – В