Человек из шкафа. Алексей Винокуров

стар я свой профиль менять. И, главное, кто же знал?! Обещали ведь уход, обеспеченную старость…

      Алексеев (насмешливо). Ну вот и получил, что хотел. Каждому да воздастся по вере его. На кой черт она тебе нужна, эта обеспеченная старость?

      Старик. Ты еще молодой человек, тебе не понять идей старости…

      Алексеев. А в полицию пробовал?

      Старик (усмехнувшись хитро). Полиция для нас дело незнакомое, карательное. Она правых и виноватых не разбирает, мочит всех.

      Алексеев. Это все хорошо, все замечательно. Жалостная история: злые бандиты, несчастный старик… А в шкафу ты как оказался?

      Старик. «Как оказался»? Как в шкафу оказываются?

      Алексеев. Вот именно – как?

      Старик. Ночевал я там.

      Алексеев. В шкафу?!

      Старик. Мы, бомжи, люди простые. Нам некогда о высоких материях думать. Нам выбирать не приходится. Спим где попало – на такси у нас денег нету.

      Алексеев. Ты мне голову не морочь…

      Старик. Нужна мне твоя голова. Тоже – не морочь! Да ты знаешь, кто я теперь? Да я за это время такого натерпелся – другим на всю жизнь хватит. Ты думаешь, приятно это – кошкой прикидываться и по помойкам – мяу-мяу! – лазить? (С внезапным остервенением.) Иди, спробуй, сукин сын. Посмотрим, что запоешь!

      Алексеев. Ты вот что, давай без грубостей.

      Старик (не слушая). Ну, как же, мы хозяева жизни, нам все можно. У нас отдельные квартиры, машины и любовницы, имеем ванную и теплый клозет. А то, что народу ваш клозет уже поперек горла стоит, об этом вы не думаете. Клозет! С высшим образованием, в шляпах! А мы – отжимайся ходи по помойкам, да трясись, чтобы кто не прихлопнул. (Причитает.) Что же это, Господи, за что мне такое мучение! Ведь, кажется, старый человек, никому ничего плохого не делал, жил себе и жил… (Плачет.)

      Алексеев (смущенно). Ну-ну, ты чего… Ты не плачь, я… Черт! (Взъерошив волосы, бегает по комнате, потом приносит с кухни стакан воды.) Ну, выпей на, попей водички.

      Дает стакан старику. Тот, не переставая плакать, берет, начинает пить и вдруг, остановившись, брызжет водою обратно.

      Алексеев (отскакивая). Ты чего?

      Старик. Из водопровода?

      Алексеев. Да.

      Старик. Не буду.

      Алексеев. Почему?!

      Старик (рыдая). Там микробы.

      Алексеев (ошеломленно отряхиваясь). Ну, ты… Далеко пойдешь.

      Старик (плача). Сирота я, сирота старая, горемычная, никому не нужная.

      Алексеев (сморщившись). Ой, ой, сирота! Глаза бы на тебя, сироту, не глядели.

      Старик (желчно). Да, кому мы нужны. Честных-то людей уж не осталось…

      Алексеев. Как у тебя только наглости хватает?! В моем доме меня же и оскорблять…

      Старик. А что – нельзя?

      Пауза. Алексеев глядит на Старика с непередаваемым выражением лица.

      Старик. Ну, не буду, не буду.

      Алексеев (помолчав). Где, говоришь, живешь?

      Старик