Прорвёмся, опера! Книга 4. Никита Киров

Устинов. – Срать так срать! Пердеть так пердеть! Не девки тут сидят, никого не смутишь.

      Витя Орлов с Толиком тихонько засмеялись. Якут поцокал языком, строго посмотрев на них, и они перестали.

      – Я стульчик с собой вожу, табуреточку, с дыркой для жопы, чтобы сидеть сподручнее было, – продолжал дальнобойщик, уже расслабившись. – И вот, приспичило сильно, так сдавило, я аж чуть не помер там. А на улице не могу, снег со всех сторон, ветрюган дует, холодно, всё отморозить можно. И вижу, там заправка. А я туда ходил как-то раз по зиме, решил снова…

      – Вот кто там всё засрал, – Василий Иванович покачал головой, хотя его на заправке с нами не было. – Хотя если бы не ты…

      – Ну и вот, захожу, а там лежит кто-то. А я чуть не обосрался от страха, думал, бомж какой-то подох, а там… ну это самое, девка лежит. Ну, вот и всё.

      – Тогда шёл снег, пока мы приехали, следы засыпало, – влез я. – Но, может, на тот момент были другие следы. Или вообще рядом, может, была какая-нибудь машина?

      – А хрен его знает, – мужик почесал затылок. – Может, и была, может, и нет. Да. Кто-то проезжал мне навстречу с той стороны, от заправки. Нёсся, как чёрт.

      – Не девятка была?

      – Да не помню… нет, вроде, не девятка. Старое чё-то было. Москвич, может, или копейка. Не помню… темно было, а тот ещё без света ехал, идиот.

      – А во сколько вы нашли тело? – спросил Якут.

      – Не помню, – мужик выпучил глаза и поднял их к потолку.

      – Надо вспомнить, – настаивал Филиппов.

      – Как я вспомню-то? Я на часы-то редко смотрю. Я же пустым возвращался, без груза, мне не надо по часам отчитываться, где был и что проехал. Вот и не смотрел, часы вообще в сумке лежали. Вот никак не вспомню.

      – А если… – я немного подумал. – А музыка в машине у вас есть?

      – Канеш! – он обрадовался. – В поездке-то со скуки сдохнуть можно, если музыки не будет.

      – Магнитола или радио?

      – И то, и то! Филипс у меня, автомагнитола! И радио ловит, и кассеты жрёт. Не, правда жрёт! – воскликнул дальнобой и засмеялся. – Кая Метова целую кассету зажевала, я её не включал больше. А то так все кассеты кончит!

      – Значит, слушали радио? – уточнил я.

      – Да!

      – И что там играло? Когда приспичило и вы к заправке повернули?

      – О! – мужик аж вскочил на ноги. – Я вспомнил! Моя любимая же играла!

      Он повернулся, откашлялся и хрипло пропел:

      – В пути шофёр-дальнобойщик! Он знает лучше всех! Он… эта, – мужик замялся, забыв слова. – эта… рассказать, что знает лучше всех, усталые глаза, шоссе длиною в жизнь и… эта…

      – Всё в кучу собрал, – Устинов хмыкнул и добавил, чтобы слышал только я: – буду говорить всем, что Овсиенко петь не умеет, фальшивит. Свидетель же напел.

      – Толя, – позвал я. – Позвони на радио, у нас всего две волны в окрестностях ловят. Спроси, когда играла песня про дальнобойщика в период до…

      – Девятнадцати тридцати пяти, – подсказал Якут, взглянув в записи. – Тогда был зарегистрирован звонок в дежурке.

      – Лады, – Толян подтянул к себе справочник